— Тебе стоит намочить ноги.
Рид посмотрел на воду, его брови сошлись, и он провел большим пальцем по нижней губе.
— Может быть, в следующий раз.
Его слова, сказанные в ту первую ночь на озере, всплыли в моей памяти, когда я пригласила его в воду, а он отказался.
Мой голос звучал печально, когда я повторила свой ответ:
— Лжец.
Я все равно сбросила ботинки, оставила сумочку на песке и неторопливо пошла вперед, прохладная вода плескалась о мои босые ступни. Затягивая глубже. Дальше от Рида.
Он неподвижно стоял на берегу и смотрел, как я погружаюсь в воду, его черные ботинки едва касались воды. Я повернулась к нему лицом и пошла назад, вскрикнув, когда прилив взмахнул крыльями и разбился о мои бедра. У меня вырвался смех, и он тоже засмеялся.
На расстоянии пятнадцати футов мы смотрели друг на друга, пока я позволяла океану тянуть меня к себе, а обожающая улыбка Рида делала все возможное, чтобы я оставалась на ногах. Морская вода плескалась у моих бедер, пропитывая низ платья. Пальцы ног впились в рыхлое дно. Я взмахивала руками, разбрызгивая в воздухе капли и кружась на месте, пока солнечный свет окрашивал мое тело в яркие цвета. Фуксия, апельсин и янтарь. В его глазах отражались те же цвета.
Дрожащая и промокшая, я вернулась на берег и подошла к нему.
Рид потянулся ко мне, как только я оказалась на расстоянии вытянутой руки, когда из мощеного патио, украшенного гирляндами, послышалась музыка.
— Потанцуй со мной.
Я представила, что это наша песня. Сочиненная специально для нас.
Я позволила ему притянуть себя ближе, и он обнял меня обеими руками за талию и прижал к своей груди. Мы слегка покачивались под аккомпанемент струн акустической гитары и отблески заходящего солнца, а вокруг меня разливалось тепло, побеждая прохладу океана. Я снова была дома. Не в Иллинойсе, а в сверкающей галактике Рида.
Комета, приземлившаяся в объятия своей любимой звезды.
Он тяжело вздохнул, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, и его щетина защекотала мою нежную кожу. Его руки сжались. Мое сердце бешено заколотилось. Мы танцевали, раскачиваясь из стороны в сторону, неустойчивыми кругами, с мокрым песком под ногами и солью на коже. Слезами и океанским туманом.
— Это все, чего я хотел сегодня вечером, Галлея. Только этого. Того, чего мы так и не смогли испытать. — Его слова были как теплый мед у моего уха. — Все между нами было построено на уважении и подлинной связи, но это можно было испытывать только в физическом смысле. За закрытыми дверями. Оставаясь в тени. — Рид провел ладонью вверх и вниз по моей спине, его большой палец коснулся молнии моего платья. — Меня убило то, что ты ушла, а мы так и не сделали этого. Ни разу.
Публичное проявление чувств.
Чистая любовь, на глазах у всех.
Послание всей вселенной, что мы были правы, а она — нет.
Возраст не имел значения. Цифры ничего не значили в великой схеме судьбы.
— Я все еще хочу этого, — пробормотала я, уткнувшись в серый хлопок толстовки, плотно прилегающий к его груди и терзающий меня знакомым мужским запахом. — Я всегда буду хотеть этого.
— Я знаю. — Он поцеловал меня в шею. — Я тоже.
Но…
Всегда было какое-то «но».
Мы оба знали, в чем оно заключалось. Тара еще не простила его. Она не смирилась с тем, что мы были чем-то большим, чем грязная интрижка, чем-то большим, чем повторение ее ужасного прошлого.
То, чего никогда не должно было быть.
И пока этот день не настанет, у нас не будет шанса быть вместе.
Когда солнце полностью скрылось за горизонтом, мы каким-то образом оказались в небольшой беседке в стороне от многолюдного пляжа. Он взял меня за руку и повел внутрь деревянного павильона, который погрузился в сумерки, а шум толпы раздавался словно за много миль отсюда.
Как только мы оказались внутри, он поцеловал меня.
Я не ожидала этого.
Я не ожидала, что он прильнет к моим губам, раздвигая их своим жадным языком. Мое тело обмякло в его руках, мой слабый стон был поглощен его стоном. Он прижал меня к деревянной стене, обнял мое лицо обеими руками и поглощал меня. Я вцепилась в переднюю часть его толстовки, крепко ухватившись за нее, и притянула его ближе, когда моя нога поднялась по его бедру. Наши лица наклонились в противоположные стороны, сливаясь все сильнее. Принимая все. Покусывания, стоны, облизывания. Он сводил меня с ума, и я не знала, почему он решил, что это хорошая идея. Рид уезжал. Возвращался в Иллинойс, к своей жизни без меня. Через день мы расстанемся, изгнанные в свои одинокие дома на разных концах земли.