Я тоже вижу, папа.
Это все, что там было написано.
Но это было больше, чем я смел надеяться. Больше, чем я когда-либо считал возможным.
Это была оливковая ветвь.
Первый шаг.
Уступка.
Маленький белый флаг, трепещущий символ прощения.
Я прижал ладонь к подбородку и перечитывал ее слова снова и снова, пока не рухнул на пол, и годы стресса, лишений и душевной боли не испарились, как туман под лучами теплого солнца.
Этого было достаточно.
ГЛАВА 40
Луна висела в ночном небе, окруженная драгоценными камнями. Океан плескался у моих лодыжек, а прохлада конца ноября вызвала мурашки. Я скрестила руки на груди. Внутри меня жила грусть, которую убаюкивала мелодия мягко набегающих волн.
Я часто приходила сюда, когда мне нужен был покой.
Место, где я могу предаться размышлениям.
Когда я была моложе, я уходила к озеру и стояла вот так, представляя себе жизнь на той стороне, за пределами ряби и волн. Светлое, яркое будущее, за много миль от ужасов моей беспощадной домашней камеры. Так много тайн скрывалось под поверхностью. Мы обменивались своими впечатлениями, вода и я, и это всегда помогало мне чувствовать себя менее одинокой.
Сегодня вечером я меньше всего ожидала увидеть соратника.
— Ты потерялась?
Я резко обернулась, вода плескалась у моих ног, а неверие колотилось где-то между ребер.
Что?
Этого не может быть.
Он мне привиделся.
Быстро моргая, я прижала руку к груди, чтобы вернуться в реальность. Я чувствовала себя совершенно ошеломленной.
— Рид.
Он стоял на берегу, спрятав руки в карманы своих темных джинсов. Он был слишком далеко, чтобы я могла разобрать цвет его глаз, но я уже запомнила точный оттенок сверкающего светло-зеленого.
Мы смотрели друг на друга через пустынный пляж.
Когда он сделал маленький шаг вперед, я с трудом сглотнула.
— Я выгляжу потерянной?
— Немного.
— Что ты здесь делаешь?
Рид наклонил голову, изучая меня сквозь ночные тени.
— Скотти сказал мне, что ты здесь. Что ты ходишь к океану одна вечером каждой пятницы.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Ответ. — Он улыбнулся.
Нет… не ответ.
Я не могла понять, почему он здесь.
Слизнув с губ соленую каплю морской воды, я покачала головой.
— Ты здесь по работе.
— Попробуй еще раз.
— Что-то со студией. Дизайн пристройки. Я…
— Нет.
На глаза навернулись слезы.
— Рид…
Все еще улыбаясь, он сел на берег, подтянув колени к себе и перебирая пальцами влажный песок.
— У меня странное чувство дежавю.
У меня случился сердечный приступ.
Инстинкт и слабость в коленях заставили меня опуститься в воду и сесть в нескольких футах напротив него, раздвинув ноги и глядя на то, как лунный свет мерцает в его глазах.
Мой голос затих. Мои конечности дрожали от океанского холода и неверия.
— Я целый день искал квартиру.
— Что?
— Квартиру. В центре города. Я нашел кое-что подходящее, в нескольких милях от студии. Не помешало бы добавить немного ярких красок. Нужна женская рука.
— Пожалуйста, говори по-английски.
Он улыбнулся, его ямочки пустили стрелы Купидона в мое сердце.
— Я переезжаю сюда, Галлея.
— Ты не переезжаешь.
— Переезжаю. Как только закончится срок аренды моей квартиры дома.
— Прекрати, — всхлипнула я. — Зачем ты это говоришь?
Он издевался надо мной. Жестоко играл с моим едва бьющимся сердцем.
Слезы текли по моим щекам, когда я подтянула ноги и спрятала лицо между коленями.
— Я говорю это, потому что это правда, — сказал он. — Потому что я хотел сказать это больше двух лет. Потому что я хочу этого больше, чем дышать.
— Рид. — Я задохнулась от его имени, произнесенных слов, его воображаемого присутствия. Это не могло быть реальностью. У нас не было надежды. И все же он намекал на обещания, счастливый случай и будущее, которого я так отчаянно жаждала, с такой убежденностью, что я могла только плакать. — Но мы обречены. Нам не суждено быть вместе.
— Почему?
— Потому что… Тара. Она никогда…
— Она дала мне свое благословение, Галлея.
Я вскинула голову, и в моей крови забурлила горячая лава надежды.
— Что? — Я уставилась на него в поисках лжи. Пытаясь найти подвох. — Этого не может быть.
— Но это так. Я здесь. Я здесь, потому что больше мне негде быть.