- Виктор, продолжай?
Что интересно, спорить с ней не стал ни полицейский, ни Трофимов, ни доктор.
- Тика-сан! Мой отец был юристом! Протокола изъятия концентратора у меня не существует в природе! Забор крови производился тоже здесь, а не по месту потери мной сознания!
- Что ты этим хочешь сказать? - японка, как и все кроме полицейского, еще не ухватила сути (было видно через расширение).
Представитель же городского департамента мгновенно и стремительно занервничал.
- Это азы юридической грамотности. - Седьков не играл, а добросовестно удивлялся. Его искренность сейчас подтверждалась половиной десятка независимых друга от друга гаджетов и имплантов. - Чтоб доказать, что концентратор мой, его надо изымать по процедуре. Тика-сан, я был без сознания! А что если он появился у меня, когда меня неизвестно кто волок от ворот сюда? - Рыжий повернул единственную свободную часть своего тела (голову) и посмотрел на служителя закона. - Вы оперируете понятием "подбросили" и "регламентированная законодательством процедура изъятия"?! Как вы без протокола изъятия собирайтесь доказывать, что это мое?! Всех собак решили на сироту повесить - он не ответит?!
Здесь Виктор явно переигрывал, но лицо легавого говорило: попадание в точку.
- Наркотик? - лаконичное хмуро бросил завуч.
- Заново. - Седьков без затей плюнул вдаль, за пределы фиксационного стола. - Извините, даже у стоматолога дают кюветы, а у нас в школе... пошевелиться не могу - пардон. Тика-сан! А что если и укололи меня между воротами и медпунктом? Я спрашивал завуча! Еще ни одну видеозапись на территории школы никому не удалось добыть у этого долбаного искусственного интеллекта! Что видеонаблюдение есть, что его нету - без разницы!
Старшеклассницы переглянулись. Было понятно без слов: Рыжий откровенно гонит, но коп при этом скучнеет со скоростью молнии.
- Ты очень путаешься в иерархиях, Седьков, - спокойно и холодно бросил Трофимов. - Искин, записи - это не твой уровень компетенции. Ты здесь всего лишь ученик и временно. Делаешь, что скажут - до тех пор, пока...
- Если речь об этом, то и вы в аналогичном положении, - равнодушно перебила педагога Хамасаки, глядя на него как на пустое место. - Трофимов-сан, ваш контракт продляется на годичной основе Советом Попечителей уже давно, но это не автоматическая процедура. Если вы считаете, что не отчитываетесь вообще ни перед кем - это большая ошибка.
Завуч удивленно раскрыл глаза.
Легавый и доктор с интересом прислушались.
- Лично меня очень интересует, каким это образом во вверенном вам заведении не соблюдаются элементарные моменты законодательства, - продолжила японка, опуская завуча при всех присутствующих. - Я сейчас читаю сервер юстиции. То, что он говорит о протоколе либо акте изъятия - сущая правда. Это же касалось и забора крови на месте происшествия.
- У меня школа, а не дисциплинарный батальон, - лицо Трофимова заледенело. - Есть рациональные границы и до сего момента подобных вопросов не было.
- Теперь есть, - равнодушно ответила Хамасаки. - А записей в распоряжении дознания нет? Ученик прав?
- Предлагаю это обсудить у меня. Это не тема для разговора в таком составе, - завуч быстро справился с эмоциями. - И я хотел бы поднять вопрос настроек искина не с каждым из вас по отдельности, а тогда уже при всем Совете Попечителей.
"Занятно. Слушай, а кто у Рыжего отец был?" - этот вопрос был относительно нейтральным. Айя без колебаний задала его в привате.
"Юрист же. Правозащитник. Помнишь, он ночью рассказывал?".
"Нет. Это вы е*ались, как кролики и 3,14*дели. А я заснула под утро, когда вы языком трепали между... подходами к снаряду".
- Есть презумпция невиновности. Доказывать нужно вину, а не невиновность. Тика-сан, почему здесь никто даже вида не делает, что собирается что-то доказывать?! Я что, виноват по умолчанию? Только потому что эмигрант и натурал?! - Седьков вклинился в паузу по новой. - Уже молчу, есть пятая поправка! Да, у меня нет гражданства, но я тоже имею на нее право!
Уже неплохо знающие парня одноклассницы видели: ему крайне не нравится спектакль, который он сам устраивает. Однако на качестве конечного продукта (на убедительности игры) его принципы сейчас не сказываются.
"А ведь он говорил, что ненавидит врать", - эта фраза тоже была условно нейтральной.
Ее тоже можно было сказать в мессенджере.
- При всем уважении к вам, Трофимов-сан. - Японка коротко поклонилась. - Это действительно похоже на небрежение элементарным.
- Я не обязан соблюдать подобные мелочи в адрес не-граждан. Пусть скажет спасибо, что учится.
- Круг ваших обязанностей определяете не вы, - азиатка покачала головой. - И мне очень не нравится напряжение нашей с вами коммуникации.
- Не я первый начал.
- Вы еще происхождением не вышли, что-то на этой земле начинать. - Вежливо и твердо японка поймала взгляд педагога, затем - легавого. - Как и вы. Вы точно помните, кто - титульная нация, а кто - сервисная функция? Я нахожусь здесь именно по причине того, что этот правовой нигилизм в вашем исполнении зашел далеко. Мне не хочется, чтобы моя дочь училась в подобных условиях. Я достаточно ясно выражаюсь?
***
Ночью удалялась первая глава. После восстановления, не ставилась перед второй.
При рокировке удалился кусочек второй, он написан заново.
Извините за неудобства. Прода сегодня по графику, сел писать
😑
Глава 3
На каком-то этапе медсектор наполняется народом.
Трофимов, полиция, Тика Хамасаки, врач, мои одноклассницы - это еще не считая меня.
Лежать в роли баклажана на грядке больше нет сил. Ну и даже чисто теоретически: в том же боксе чем ты больше маневрируешь, тем неудобнее твоему противнику - аксиома.
- Меня кто-нибудь отпустит с этого разделочного стола?! Народ, мне уже и в туалет надо, если что! - Надрываться в роли страдальца неприятно, но что поделать, искусство требует жертв.
Держу в голове, что хотя и ломаю комедию, делать это надо убедительно - чистейшей воды представление все равно должно отыгрываться качественно.
С учетом здешних технических достижений, успешный обман с моей стороны вроде как исключен - но ведь рассчитывает же на что-то та же японка?
Я мог ведь начать трепать языком - по мне, не лучший для нее вариант. Однако Тика здесь (и как только не боится).
- Он был зафиксирован в капсуле в бессознательном состоянии. - Врач чуть напрягается и торопится, начиная свои пояснения до того, как мать одноклассницы успевает задать ему свой вопрос. - Инъекции внутривенно плюс иммобилизация; это было абсолютно стандартным решением в тех обстоятельствах. Кто и когда делал ему укол опиатами - я не утверждал, констатировал лишь их наличие в крови.
- Зачем меня приковывать к этой доске?! - выставляю свои три копейки.
- Никто никого никуда не приковывал! Я врач, а не полицейское следствие! Есть медицинский протокол: человек с такими повреждениями не должен дергаться на терапии. А судорожный синдром присутствовал!
- Трофимов-сан, мне кажется или медицина настроена менее радикально, чем вы? - в голосе матери одноклассницы звучат лишь участие и вежливость.
Предыдущие ноты скрипа железом по стеклу волшебным образом испарились.
В этот момент к беседе присоединяется полицейский. Он отчего-то говорит по-японски и я его не понимаю.
Тика при его словах поднимает рассеянный взгляд, мысленно считает звезды на потолке, потом задумчиво отвечает ему с видом озабоченной матери-героини.
Тип на этом не успокаивается. Вещает еще минуту или полторы с паузами, расстановкой, будто перечисляя некий список.
Если б видеть нормально - можно было бы по лицам одноклассниц что-то понять, они с японским каким-то образом через концентраторы дружат. Но увы - чего нет, того нет.
- Пожалуйста, снимите меня с этого разделочного стола. - Напоминаю о себе через какое-то время.