"??? Это претензия???".
"Не в том смысле! Рыжий же дрался? По логике, ему двойная доля полагается? Бился не по-крохоборному — от души, а мы его вроде как кроим, нет?".
"Я не могла первая поднимать эту тему о своём человеке".
"Да. Именно поэтому тебе пишем мы. В общем, делим на 10, не на 9. Ему — двойная. Вот, лови... От себя с Мартинес сами добавите...".
"Приняла. Спасибо от меня лично тебе за понимание".
"Не за что. Точность — вежливость королей".
— Ты не хочешь изменить твой утренний ответ мне? — завершив разговор с соотечественником, Эрнандес щелчком пальцев отправила содержание беседы Айе, а сама вернулась к общению с Юнь. — Предлагаю по-хорошему последний раз.
Их разделял лишь стол.
— Я пока не увидела оснований для пересмотра своей позиции, — чётко ответила хань.
Что-то в ней за эту пару часов изменилось.
И ведь не скажешь ей, что Мартинес только что заключили союз с Хамасаки на достаточно высоком уровне — не своя информация. А чужое разглашать нельзя.
— Рашид исподволь лил воду на мельницу Ченя, — латиноамериканка добросовестно попробовала зайти с другой стороны. — Сейчас Лысого нет и не будет. На поддержку семьи он тоже может не рассчитывать — ближайшее время его семья будет занята другим. Разобщить нас и вбить клин между латиносами у вас не вышло. Хамасаки на нашей стороне — более того, в одной со мной команде.
— Ты претендуешь на одно место, всего их два. Кто по-вашему будет вторым?
— Мне всё равно, — Ана сделала над собой усилие и не опустила глаз. — Думаю, со второй кандидатурой старшая школа справится и без меня.
— Я не вижу для себя выгоды в поддержке тебя.
Всё, главное сказано.
Расширение услужливо подсказало: манипулятивное утверждение. Не ложь, но правда глубже и звучит иначе.
Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить: на смену Юнь от китайцев скорее всего будет рваться Чень. Если Сяовэнь сейчас поддержит латиноамериканку, это будет автоматически истолковано как нелояльность к своим.
Можно было бы и сказать, что розданые вот только что среди hermanos деньги общим решением уже идут на гарантии её избрания. Но это означало бы раскрыть карты — а китаянка не была даже нейтральной.
Не примкни к ним Хамасаки, ещё можно было бы пободаться и попытаться прийти к общему знаменателю с хань.
— Что сделано, то сделано, — отстраненно пробормотала баскетболистка, не обращаясь ни к кому конкретно.
За их беседой со всех концов столовой наверняка наблюдали не только присутствующие, а и товарищи тех присутствующих — через мосты. Эрнандес отлично видела: каждое слово беседы уходит чуть ли не в полтора десятка адресов.
За отдельным столом в дальнем углу активно жевали Виктор, Миру и Мартинес (она сама попросила их отсесть подальше и не мешаться под руку).
— Я буду тебя бить каждый день. — Ана вынырнула из размышлений и буднично поставила собеседницу в известность. — Так, как ваш Лысый это делал до последнего времени с Рыжим — на убой. Знаешь, вот прямо до этой секунды думала, что ничего личного, надо значит надо, — она практически не изображала откровенности, ибо говорила от души. — А сейчас почему-то почувствовала: буду месить тебя с превеликим личным удовольствием и у тебя есть только один шанс избежать, считаю до трёх. Ты знаешь, какой. Один.
На счёте "два" Юнь вскочила и попыталась атаковать первой.
Баскетболистка перетекла на шаг назад, выбрасывая вперёд ногу. Правый каблук встретился с корпусом китаянки.
Азиатку унесло назад, опрокинуло спиной на лёгкий недорогой стол, который не выдержал и перевернулся.
— Всё только начинается, — пообещала Эрнандес, направляясь к упавшей. — Ровно как Лысый — Рыжего. День за днём, раз за разом. Н-н-на...
Присутствовавшие в заведении китайцы, во-первых, не имели сейчас в своих рядах Ченя. Это само по себе здорово снижало шансы — они и не дёрнулись.
С Онодой и Саджо минуты полторы тому лично поговорил Седьков: хрен с вами, козлы, что предали Миру. Но если хоть к одной из трёх девчонок... хоть кто из вас... даже одним пальцем... Я теперь сам Хамасаки практически — буду безнаказанно вышибать каждому из вас по глазу, когда дотянусь. Хоть и раз в день. Верите, что справлюсь? Поскольку мы с вами теперь, с точки зрения взаимного мордобоя, все трое титульные — рассчитывать будете только на свои кулаки. Поддержки со стороны не ждите, потому что её латинос заблокируют. Они теперь чуть ли не крупнейшая фракция.
— Джапы и хань до завтрашнего утра лихорадочно вылечат Ченя и мобилизуют всех своих на год младше, — из-за стола своих донесся демонстративный зевок Мартинес. — Снова будем воевать поутру.
— Да и пёс с ними, — прокомментировала Ана на весь обеденный зал, пиная Юнь. — Значит, стенка на стенку изо дня в день.
Затем она позволила китаянке подняться на ноги:
— Кстати, забыла тебе сказать о сюрпризе.
Сяовэнь, не дожидаясь продолжения, с нечленораздельным криком активировала второе боевое приложение.
Следующие две минуты Эрнандес расчётливо и жёстко выбивала из соперницы дух, демонстрируя удивлённой школе: деньги на расширения двойного назначения есть не только в семьях Чень и Али.
На заднем плане аквариумной рыбой в стекло билась мысль: хорошо, что у Рыжего плохое зрение. Не видит подробностей в деталях со своего места и, соответственно, не нервничает из-за избиваемой девчонки, пусть даже она из другого лагеря и с той стороны баррикад.
Конечно, Виктор однозначно посмотрит это всё потом в записи — но эффект будет уже не таким. Менее шокирующим.
***
Интерлюдия
Глава 12
— У тебя есть ровно три секунды, чтобы объяснить, что ты за моим столом делаешь. — Парадокс, но появление "соотечественника" возвращает мне аппетит и переключает мозги с самокопания на более насущное. — Я у тебя в долг не брал и тебе ничего не должен. Как и кому-либо ещё.
Это не совсем правда, но не думаю, что Хамасаки и мои латиноамериканки имеют какое-то отношение к тому, что подразумевает этот собеседник.
Спросить бы, как его зовут — да уже не в масть получится.
— Я Фомичёв, Сергей. — Он говорит это сам (ни малейшей ассоциации). Его взгляд и поза преисполнены сдержанного достоинства. — Из второго разделительного сегмента. Здесь в рамках оговоренного обмена и по культурной квоте. Из тех самых Фомичёвых, — добавляет тип с многозначительным намёком на некие грандиозные обстоятельства.
Знать бы ещё, что там за ботва.
Старательно задумываюсь, напрягая память предшественника — по нулям. Но зато всплывает, что лет с четырёх ни о каком разделительном сегменте и даже об элементах родной культуры вокруг семьи Седьковых речь не шла: перед попаданием сюда они сменили пару промежуточных точек никак не в русском секторе.
Это точно.
— А я Седьков. Не могу ничем похвастаться, как тот пацан из мультика: я сам по себе мальчик, свой собственный. Если ты думаешь, что твой эффектный апломб должен кому-то о чём-то говорить — это ошибка.
— Можем поговорить и иначе, — вроде как обещает новый знакомый с угрозой в голосе.
— Без проблем, — пожимаю плечами. — Если у тебя лишние глаза или давно не было скобок на челюсти — оформлю прямо тут, не отходя от кассы.
Занятно: он слегка краснеет и чуть напрягается. Потом выдаёт:
— А ты не боишься, что перед подачей тут документов на вид на жительство откуда-нибудь с родины может прийти что-то нехорошее? Например, инфа про художества твоего отца?
Ух ты. Я так и говорю:
— Ух ты.
— Так что мой тебе совет, — собрано приходит к какому-то своему заключению Сергей Фомичёв. — Втяни язык поглубже и отвечай на вопросы тем, с кем лично тебе лучше на рожон не лезть.
— Сказать тебе что-нибудь в стиле Мартинес?