— Это как?
— Слушаюсь и повинуюсь, о, мой повелитель, — выливаю остатки супа в рот прямо из большой пиалы, поскольку что-то подсказывает, что лучше поторопиться.
Или доесть можно не успеть.
— Не ёрничай, — резко бросает "земляк". — Когда тебя, отброс, вместе с твоей невменяемой мамашей здесь будут рассматривать на очень интересный для вас предмет, вернее, тему — в миграционной службе могут очень удивиться!
— Чему же?
— Сам знаешь! Даже если это будет неправдой — проверять никто не станет. Иммигрант, натурал, без местных привязок — любое сомнение трактуется против, а не за. И поедешь к шахтёрам, добывать руду!
Он не отрывается взглядом от меня — у него работает сразу несколько расширений.
— Ты бы не мог поточнее сформулировать, что тебе надо? — в принципе, подраться я всегда успею.
А тут уже просто интрига выше головы — реально любопытно. К тому же, когда тебя пугают тем, о чём ты не имеешь понятия — получается смешно, а не страшно.
Ну и по некоторым признакам видно: парень абсолютно не в курсе моих новых старых отношений с Тикой Хамасаки (Витя Седьков очень неплохо учил миграционное законодательство: опека такой личности — всё равно что лишний набор джокеров, причём весь — в твоих руках).
Если учесть и тот момент, что мать Миру была в весьма определённых контактах с Седьковым-старшим, логично предположить: планы по гражданству этого тела у неё и раньше существовали. Просто ни до кого не были доведены, уж не знаю по каким причинам.
Мозаика вроде как намечается, но фрагментов не хватает.
— Решил, что если стал носить портфели латиноскам, то бога за бороду поймал? — Сергей Фомичёв продолжает то, что сам считает психологическим давлением. — Так я тебя сейчас огорчу прямо здесь! И скрытые расширения тебе не помогут!
Хренасе. И как на это реагировать?
— У меня не хватает изобретательности ответить тебе что-нибудь по-настоящему искрометное, — честно говорю, что думаю.
У меня нет импланта. Если я считаю варианты в голове, поневоле торможу в общении. Видимо, на кого-то это действует парадоксальным образом.
— Если ты думаешь, что твои смугложопые испанские бл*ди тебе каким-то образом помогут с натурализацией, то я тебе лично обещаю!.. — а ведь парня несёт. — Сюда в миграционку всё упадёт про тот завод! Ты говно, ноль! Натурал, ещё и своего отца сын!
Не нужно специальных расширений, чтобы видеть: он преисполнен чувства справедливости, точнее, того, что видит под этим словом.
А ещё я почему-то очень скептически отношусь к политическим угрозам в исполнении безвестного сопляка.
— У тебя одна секунда, чтобы извини... — договорить у меня не получается.
Я очень хорошо знаю, что делать, когда кто-то оскорбляет моих женщин. Но Сергей Фомичёв решительно и зло поднимается со стула и наклоняется через стол, чтобы меня ударить.
Удивительно.
Ухожу вниз практически подбородком до столешницы, чужой кулак пролетает над головой.
Хорошо, что успел доесть суп — теперь можно использовать по назначению тарелку.
***
— Тика-сан, извините за беспокойство!
— Слушаю.
Сотрудник её нового (и личного) секретариата был слегка невовремя — она шагала по аллее школьного парка к учебному корпусу, где сейчас находились дети.
С дочерью в данный момент общения не планировалось, но и на разговор с Виктором надо было настроиться, тем более что она сама его инициировала и специально ради этого приехала.
— Звонили из левого нижнего цоколя. — Парень многозначительно посмотрел на свою шефиню.
— Нового офиса? — вопрос был риторическим и задан исключительно ради того, чтобы оттянуть неприятный ответ.
Детство в жопе, чёрт бы его побрал.
Под ложечкой засосало не самое хорошее предчувствие: именно в этом крыле была принудительно изолирована Натали Седькова.
— Да. — Мияги поклонился с виноватым видом, как будто в чём-то был виноват лично. — Просили передать: особая пациентка пришла в себя после полутора часов процедур, ей интоксикацию сняли в капсуле сразу при поступлении.
— Давай без этих драматических пауз, — вздохнула японка. — Не заставляй меня нервничать дольше необходимого.
— В общем, они подумали, что она уже адекватная...
— Если бы.
— ... проснулась нормальной, связная речь, отличные логические связи.
Тика достаточно грубо выругалась, предполагая продолжение.
— Выяснила, где находится, — продолжил парень. — Очень долго извинялась за беспокойство и за доставленные неудобства.
— Адресно извинилась? — заинтересовалась Тика. — Или без конкретных фамилий?
— Врач говорит: эзоповым языком, но по контексту ясно, что имела ввиду вас.
— Ты смотри, не все мозги пропила... Сопоставила, что к чему, видимо... Дальше?
— Погодите радоваться, — Мияги тоже вздохнул как перед нырком в воду. — В общем, они не стали её изолировать принудительно.
— Почему? Я же приказала? — В её интонациях сейчас никто не заподозрил бы и тени эмоции.
А что толку размахивать кулаками или клинками, когда охраняемый объект превратился в труп (выражаясь фигурально)?
— Она выглядела адекватной, — повторил парень, опуская взгляд. — Доктор решил, что за её нахождение внутри периметра отвечают сотрудники цоколя: у него медицинских показаний для изоляции не было. "Насильно удерживать пациента — не ко мне. А сама женщина абсолютно нормальна, по крайней мере, стала после процедуры. Ну оступилась раз — с кем не бывает" — он цитировал чужие слова.
— Врач новый. — Тика задержала воздух в лёгких и медленно выпустила его сквозь плотно сжатые губы. — Персонал новый. Перестраховываются, действуют чётко по бумажке.
— Причём не по нашей бумажке, а по формальной букве закона. — Собеседник выглядел так, как будто отвечал за действия нижнего цоколя лично. — Примерно через четверть часа, когда она осталась одна в палате, система зафиксировала её выход за пределы периметра.
— На квартиру хотя бы догадались послать группу?! Почему у меня не спросили доступ и адрес?! Она сбежала?!
— Вначале отправились лично осмотреть радиус вокруг территории: вдруг просто прогуляться вышла? Это шесть минут. Потом три минуты дискутировали, кто вам докладывать будет — врачи или охрана. Хватились её тоже не сразу...
— Не тяни, а? — Хамасаки почувствовала себя старшеклассницей, которая неожиданно осталась без поддержки семьи перед поступлением в университет.
— Она вернулась.
— Фуф. — Тика нервно хохотнула собственным мыслям. — Дай угадаю. Минус одна проблема, но плюс две другие, так?
На самом деле, расширения. Проницательность ни при чём.
— Она вернулась в цоколь и сама легла в одну из капсул обратно — они там в форме кроватей с бортиками, доступ на биометрию ей туда откры...
— ПОНЯТНО. ДАЛЬШЕ?
— Врач тут же бросился осматривать. Через минуту стало понятно, что она опять мертвецки пьяна.
— Это всё?
— Да, — сотрудник нервничал. — То есть, углублённый скрининг в процессе, док работает, но изначальных процедур считай что и не было — бухая.
Японка засмеялась не совсем прилично и чересчур громко:
— Если инструкции по её изоляции не были выполнены буквально, этого и следовало ожидать.
— После того, как её пришлось перемещать в другую палату, это стало очевидно всем причастным. — Мияги снова поклонился, избегая смотреть в глаза. — Она обмочилась прямо в кровати, плюс...
— НЕ ПРОДОЛЖАЙ. Я уже знаю, чего она ещё не успела! Бл**дь. Вот же бл...
— Прошу меня извинить. — Теперь было сделано два поклона, один за другим.
— Знаешь что меня больше всего бесит в этой ситуации? — Хамасаки абсолютно спокойно смотрела на подчинённого. — Что я чётко и недвусмысленно обозначила границы прав, полномочий и задач с обязанностями. А в итоге — вот это.