С патриотизмом и мотивацией у того списка всё в порядке, хотя конкретный человек и чуть иной структуры персонаж, не контакт министерства иностранных дел.
Хотя что тут непонятного с Эскобар. На наследство типа ГЕНЕТИКСА вполне могли слететься даже латиносы с другого края цивилизации, всё как раз объяснимо. Девка же чётко продемонстрировала: языком болтает она, но действовать, если придётся, будет вся семья.
До чего хитрые черти! И ведь она несовершеннолетняя, откреститься от её слов проще пареной репы — случись что. А с другой стороны, предупреждение прозвучало; что не услышал, вид не сделаешь.
Ультиматум, поправил мысленно он себя. Профессиональным языком работы, которой он занимался вот уже сколько лет, такое предупреждение называется ультиматумом.
И Климентьев этот ещё, чёрт бы его побрал. Как же так. Как же можно было так лопухнуться. Главное, ЗАЧЕМ?!
Теперь не спросишь: консульские контакты до приговора суда ограничены. Федерация ни разу не демократия местами, нападение на титульного первого списка — особая тяжесть.
Тоже понятно, в принципе: если всякие латиносы начнут японцев да китайцев по сусалам стучать... А уж Климентьев ещё и не гражданин, а иностранец.
Куда ты думаешь, оборвал он сам себя. Какая только херня в голову не заползёт, когда она невовремя.
— Не нужно было снимать концентратор, — откровенно пожаловался он собеседнику. — Мысли сразу ушли в раздрай, не могу сосредоточиться.
— Внимательно слушаю цель этого звонка, — осторожно обозначил Седьков-младший. — Чего от меня надо-то? Я завтра по-любому буду у вас в посольстве, пофиг, если не примете.
— Да?
— А наш портал электронного правительства сейчас как раз согласовывает с вашим искином этот визит. Если бы не бюрократия, приехал бы вообще сегодня. Откажете мне в приёме официально — меня устроит. Юристы говорят, в нашу схему и ваш отказ ложится в тему.
Вот же сучонок.
— К чему такие сложности?! — изумился посол внешне. — Зачем рвать зубы через задницу?!
И тут же пожалел, что затупил сам. Действительно, не надо было отключать концентратор.
— Потому что я — лицо первого списка федерации, — вежливо напомнил пацан. — И по факту буду посещать территорию другого государства, но не с официальным визитом. Вы же не думаете, что я сунусь к вам без охраны и без гарантий, которые лично мне будут казаться убедительными?!
— Логично, хотя и абсолютно беспочвенно, — достаточно откровенно заметил дипломат.
А с другой стороны, беспочвенно только если на текущий момент. В суточной перспективе справедливо: какие круги родины могут захотеть подготовиться к этому завтрашнему визиту — большой вопрос. Могут найтись среди них и такие, которых даже он, посол, будет обслуживать с низкого старта и пробуксовкой. В направлениях, далёких от этичности.
— Жизнь учит, что страховки много не бывает, — дальновидно заметил Седьков. — Мартинес вообще говорит, что мне к вам можно входить только тогда, когда согласовано физическое сопровождение и его носимая снаряга.
Так, Мартинес — это та самая Эскобар, видимо. Она называла две фамилии. Снаряга, получается, оружие?
Они что, собрались разносить посольство изнутри, что ли?! Случись вдруг что?!
— Я себе не враг, — честно уведомил наперёд Сапрыкин, предусмотрительно дистанцируясь от возможных эскапад с родины. — Вариант, может, с твоей точки зрения и логичный — но я в посольстве тоже кое-что могу. Пока ещё. До откровенного беспредела никто не дошёл и опасаться за физическую неприкосновенность во время такого визита — рядом с оскорблением. У нас не федерация, люди по улицам спокойно ходят.
— На бога надейся, а ишака привязывай, — пожал плечами подросток. — Вот когда я буду видеть, что обстановка для меня на все сто контролируется, тогда и продолжим... Так что обсуждать-то будем? Посол, извини, я против тебя лично ничего не имею, но ты же озвучиваешь не свои идеи? А государственные вперемешку с каким-нибудь крупным бизнесом?
Ты смотри. Он всё-таки сформулировал это вслух, причём достаточно изящно и походя.
— Конечно, — дипломат кивнул. — Я всё-таки представляю интересы государства.
— Ну вот. Если бы беседа была только между нами, я бы ещё подумал, что сказать. А к любым государственным кругам, как и к крупным бизнесменам, доверия нет. Пардон за откровенность.
— Виктор, давай попробуем найти точки соприкосновения по поводу компании твоего отца на индивидуальном уровне, ты и я. Вдвоём, без свидетелей, без кого-либо третьего в канале или рядом. — Он сейчас нисколько не лукавил и именно ради этого момента отключил нейрокоррекцию. — Я не обещаю ничего, но давай попробуем хотя бы понять друг друга на уровне личностей.
Сапрыкин действительно был хорошим дипломатом, в том числе потому, что умел договариваться. Он отлично знал старый как мир трюк: если позиции сторон осложнены давлением комплексных групп за спиной говорящих, этим говорящим нужно остаться вдвоём, наедине.
Потом, когда конструктивно настроенная пара нащупает хоть какие-то точки соприкосновения, каждый из них пойдёт к своей пастве — агитировать, убеждать и просвещать.
Следующим этапом, по итогам согласований "дома", обычно возможна вторая встреча.
Седьков на мгновение задумался и выдал:
— Виктор Иванович, не договоримся мы: неравные базисы.
Такое ощущение, что общаешься с кем-то своим, ух ты.
— Почему? — спокойно потребовал дипломат, старательно контролируя эмоции. — Что ты имеешь ввиду под разными базисами?
— Background'ы для этой беседы. Смотрите. Вам от меня кое-что нужно, причём даже не вам, а...
— Понял. Да. Нашей стороне.
— А мне от вас не надо абсолютно ничего! — Пацан спокойно смотрел в глаза взрослого собеседника. — Я об этом наследстве от бати узнал со дня на день, верите? Предыдущие шестнадцать лет слыхом не слыхал и как-то обходился! Временами жрать было нечего, жизнь совсем не олигарха, буквально до позапрошлой недели. Только сейчас начало налаживаться.
Ух ты, до чего интересно. И куда только смотрят ребята из той службы, которая... так и норовит нарезать задач, в том числе в этом случае.
И другие, смежные конторы, тоже куда только смотрят. Включая частный бизнес, который просыпается только требовать, но не давать.
— Мне очень жаль, что у тебя настолько прервалась связь с родиной. — Сапрыкин был в три раза старше собеседника и сейчас на автомате включился в нужную струю даже без концентратора. — По роду занятий я отлично представляю, что тебе пришлось пережить.
— Стоп-стоп-стоп, — замахал в воздухе руками младший Седьков, перебивая. — Давайте без манипуляций.
Чёрт. Пацан снова мимоходом выровнял беседующих. А ведь заняв позицию сверху, можно было так хорошо сыграть на эмоциональном контрасте. Тем более что он этому старшекласснику действительно искренне сочувствовал.
— Виктор Иваныч, ради бога, удержитесь от своего сочувствия! Вот уж в чём я правда не нуждаюсь. Дайте договорить!
Сапрыкин молча кивнул.
— Вам от меня нужна часть ГЕНЕТИКСА. Большая ли, маленькая ли, не суть. Вы входите в эту беседу с намерением торговаться: речь лишь о том, кому из нас сколько достанется. Так?
— Не только. Ещё — на каких условиях, — честно прокомментировал дипломат. — Одно дело — зафиксировать твоё право собственности, другое — дать тебе возможность этой собственностью свободно управлять. Там очень большой люфт для торга.
Раз пошла такая беседа, вероятно, наступило время открывать некоторые козыри.
— А неважно, — пацан легкомысленно отмахнулся. — Главное — у вас есть намерения, переходящие в цели. И кроме меня вам нужное взять неоткуда, по крайней мере, быстро. А тем, кто за вами стоит, хочется не просто быстро, а очень быстро.
— Справедливо сказано. — Честность и только честность, у Сапрыкина тоже были свои правила.
— А мне от вас не надо ничего, — сообщил школьник. — Да, контора бати — соблазнительная штука, если верить окружающим, причём с обеих сторон. Но я без неё жил всю свою жизнь, понимаете?