Она создала дополнительный шлюз и буквально усилием втянула его в собственный одноразовой виртуальный кабинет.
По счастью, Седьков не стал задавать вопросов по механике звонка, почему он и отсюда:
— Что сказать? Сбросить ей скрининг?
— Всё. Вали ей всё.
— Есть, — уже почти спокойно сказал он через некоторое время.
— У меня тоже почти всё.
— Слушай, я вот сейчас следил — и ни фига не понял. А что ты сделала? — Рыжий откровенно опасался говорить словами, но себя всё же пересилил. — Он сейчас оживёт? Блин, до чего звучит по-дурацки, — одноклассник добросовестно испугался думать в положительную сторону.
— Да, — как могла твёрдо, ответила Миру.
На самом деле она переживала не меньше него. Но должен же из двух человек кто-то быть хладнокровнее, если второй некстати пикирует в истерику.
— Физика процесса такая. На сердце и лёгкие пришла команда... периферическая нервная система... секундная каскадная мощность сигнала по синапсу... — она зачем-то решила объяснить детали. — Параллельно создалась виртуальная нейросеть, вернее, импортировалась имеющаяся в посылке.
— А это нафига? Второе.
— Загрузить автономной работой его мозг. Как говорит один из hermanos в усадьбе, где мы с тобой сейчас живём, это как дублирующий заряд со страховкой на неизвлекаемость.
— По-о-о-онял, — Рыжий принялся задумчиво изучать схему, которую она ему прямо сейчас, недолго думая, изобразила в интерфейсе. — Ничего себе вдумчивый подходец...
— Имплант ты ему радостно спалил почти мгновенно. Что интересно, использовал энергетический резерв самого импланта, занятно. Кому рассказать.
— Это с перепугу... Дальше? Почему у него после этого продолжал светиться концентратор?
— Там же автономность. Вирус, — для простоты она решила назвать именно так, — по инерции продолжал транслировать нужную команду даже после остановки витальных функций: это часть его функционального кода. Но ты и здесь успешно махнул топором, хе-хе.
— Да, если нарушить резонанс, рассинхронизируется... — он вовремя осёкся, покосившись на неё.
Видимо, боковым зрением всё-таки заметил улыбку.
— Дальше?
— А дальше всё просто, — вздохнула японка, приступая к предпоследнему этапу манипуляций. — Суть этой хреновины — независимое воздействие из двух источников. Причём если снять с руки браслет, собственный имплант ровно на ту же мощность увеличит свою производительность. На угнетение. Дублированный заряд.
— Так а ты сейчас что делаешь? Почему у него дыхание и мозг не запускаются? — кажется, кое-кто снова заёрзал.
— Чё, тебя снова успокоить? — не удержалась японка, делая суперозабоченное лицо, заглядывая Рыжему в глаза и заботливо всматриваясь в его зрачки.
— Бля! — Седьков отпрыгнул, прямо стоя на коленях. — Слушай, завязывай! Это провокация!
— Ты так смешно нервничаешь. Виктор, последствия двух векторов из трёх ты удалил безвозвратно, сделав Трофимова натуралом. Теперь ни его сердцу, ни его лёгким не страшен никакой сигнал ни с какого концентратора — по крайней мере, до тех пор, пока он чуток не потренируется. Как ты раньше. — Она помолчала, давая брату сообразить.
— А что третье?
— Мозг. ЭТОТ вирус третьим вектором имеет индуктивную нейросеть в мозг. Слава богу, как всё сложное, оно достаточно легко нейтрализуется. Я сейчас просто заканчиваю удалять паразитные команды, которые закольцованы у него в голове на самих себя. — Подумав, она подобрала слабенькую аналогию. — Эпилепсия понимаешь что такое?
— Да. Это самопроизвольные разряды биологического тока внутри мозга. Вместо того, чтобы управлять телом через нервную систему, мозг начинает искрить внутри себя с различной производительностью в различных местах. — Брат повторно отвлёкся от своих нервов и выдал достаточно удобоваримое объяснение.
— Вот кроме сердца и лёгких, аналогичную хрень ему в мозги впихнули. Чтобы эсэлэр или банальный дефибриллятор ничем не помогли.
— Эсэл-что?
— Сердечно-лёгочная реанимация. В нашем с тобой случае, благодаря нашим полноценным браслетам может осуществляться путём подмены чужого нервного сигнала.
— Э-э-э? — кто-то всё ещё боялся поверить.
— Если не удалить этот блок из его мозгов, то и сердце с лёгкими запускать смысла нет. — Миру, чуть рисуясь, подгадала момент и подала сигнал именно в эту секунду.
— Ёбтвоюмать. — Трофимов вообще без перехода рывком сел на месте и озадаченно заозирался вокруг.
Рыжий, не вставая с четверенек, ещё раз подпрыгнул, на сей раз повыше.
— Я поддерживала его мозг, пока чистила вирус. — Хамасаки поясняла брату. — Плюс минимальное кровообращение, типа коматозного режима, может поддерживать импульсами и печень — если ею управлять извне. Мы управляли.
— Как удалось? — завуч хмуро посмотрел на старшеклассницу, не глядя на Рыжего.
Ну да, он, кажется, соображал быстрее брата. Тем более что её усилиями практически не пострадал, если не считать выгоревшего импланта и связанного с этим морального (и не только) ущерба в будущем.
— У HAMASAKI INCORPORATED очень неплохой блок медицины, господин Трофимов, — ровно ответила японка. — Просто повезло, что я была рядом и что после развода мамы с отцом мне добавили кое-каких допусков на корпоративный сервер. Вам шесть раз подряд очень сильно повезло, единой цепочкой событий.
Виктор, разумеется, не понял и десятой доли подстрочника, который сейчас вслух не прозвучал.
Педагог дёрнулся, откровенно сверкая мимикой натурала.
— Вас нет в сети, — сообщила она ему. — В принципе. Вы теперь натурал, на какое-то время — вообще без нейрокоррекции и без физических подключений.
— ... — завуч явно хотел сказать что-то нецензурное, но сдержался и лишь бесшумно пошевелил губами. — Спасибо. С другой стороны, грех жаловаться, от добра добра не ищут.
Трофимов был откровенно растерян, ошарашен и, такое ощущение, внутри боролся с собственным отрицанием реальности.
— Эмоциональный шок, — бесчувственно прокомментировала Миру брату в своей классической манере. — Это пройдёт.
— Да главное, что живой! — а вот эмоций Рыжего как обычно с избытком хватало на двоих.
Или даже на троих, судя по тому, что завидующий учебной частью наредкость оперативно справился с эмоциональным штормом и сейчас тоже усиленно размышлял.
— Я здорово пьян, — озадаченно констатировал Трофимов после некоторой паузы. — Не соображу, как прямо сейчас быть и что делать.
— Тот редкий случай, когда пьянство впрок. — Хамасаки легко продолжила изображать нужное амплуа. — Перекрытый доступ к... — она назвала тип клеток мозга. — Частично, но это здорово ослабило удар нейросети. Были бы трезвым — могли бы остаться в лучшем случае овощем.
— М-да уж. — Завуч хотел сказать намного больше, но прикусил язык, явно меняя тему. — Седьков, а ведь моего сложного отношения к тебе простыми словами не опишешь. Ты в курсе? И я сейчас очень старательно выбираю слова, чтоб не ляпнуть что-нибудь лишнее.
— У вас же шок, — Рыжий так и светился восторгом трахающегося фокстерьера, безуспешно пытаясь придать себе вид сдержанной и скромной решимости.
Сказать ему, что ли, что без концентратора и насухую актёрские способности — не его стезя?
Ладно, не сейчас. Сейчас вон, входящий от мамы внутри интерфейса по закрытой линии. Причём с таким комплексом сопутствующих телодвижений, что становится понятно: ещё ничего не случилось.
Всё самое "интересное" только начинается.
Брат, продолжая светиться новенькой лампочкой, таращился на Трофимова так, что Миру снова не удержалась:
— Отсосать тебе?
Завуч, явно не понимая всей сложной подоплёки, глупо захлопал глазами.
До Виктора, наконец, дошло. Он протопал коленями по полу к ней, обнял её и соизволил сказать вслух:
— Спасибо тебе огромное. Если бы не ты...
— Слава помидоркам. Ещё чуть-чуть — и ты станешь гением эмоциональных аспектов межличностных коммуникаций, — с предельно серьёзным видом выдала Миру, отвечая на его порыв и тоже хлопая его пару раз по спине. — Вот можешь же, если хочешь. — Добавила она исключительно из чувства женского противоречия.