Закрыв двери, вернувшись из прихожей в комнату, она обнаружила Седькова меланхолично поедающим что-то с тарелки.
Он поднял взгляд на неё:
— Будешь баранину с фасолью?
— Да. — Ей было кристально ясно, что ближайшие полчаса наедине с собой его лучше не оставлять.
Просто на всякий случай.
— Интересная квартира. — Эрнандес то и дело оглядывается по сторонам и по виду не испытывает неловкости.
Расположившись напротив, ест то же, что и я.
Занятно. Ещё какое-то время назад я был бы очень взволнован моментом, однако сейчас чуть не до того.
— Куда собираешься? — она с каким-то странным выражением лица наблюдает, как я собираю в сумку одежду.
— На работу.
На текущем этапе каждая копейка на счету, плюс даже ей уже должен.
И попросить больше было не у кого.
Какое-то время одноклассница буквально сверлит меня взглядом, затем говорит:
— Двусмысленное положение. И попадать в него не хотела, и тебя сейчас оставлять одного — тоже. Упс.
— Ты оценила, как я сейчас старательно удерживаюсь от этих самых двусмысленностей?
Эрнандес отставляет тарелку в сторону и смотрит тягучим взглядом:
— Виктор, а я и не против, если в принципе. Говоря цинично, один половой акт с пацаном, которому симпатизируешь — не проблема. Особенно если лично ты потом языком болтать не будешь и забудешь всё, что было. — Она не моргает. — Но нет, это ответ на тот вопрос-предложение, которого ты сейчас не сделал.
— Почему?
— У меня есть парень, раз. Ты не латинос, два. Три: ты меня не любишь.
— М-м-м? — а вот тут я зависаю.
Понятно, что думать сейчас нужно о другом, но возраст есть возраст, а импланта для контроля лишнего тестостерона у меня нет.
Ну и три перечисленных ею пункта — за гранью моей фантазии. Молчу о больнице, квартире и прочих сегодняшних прелестях.
— Вик, я очень хорошо вижу, какие гормоны у тебя вырабатываются при Хамасаки. А со мной — совсем другой баланс. Более физиологичный. Соображаешь, о чем речь?
— Хм. Мне казалось, именно сейчас ты мне вставляешь не меньше — имею в виду свои эмоции при тебе.
— Чтобы я жертвовала изменой своему, да ещё и в собственных глазах, мне мало этого твоего "не меньше". Извини.
— Без проблем.
— Ты сейчас странный… Но даже это не главное.
— А что?
— Если я тебе сейчас дам, это сослужит тебе очень плохую службу.
— В смысле?!
— У тебя сейчас защитная реакция психики. Ты не столько именно меня хочешь, сколько заполнить свой эмоциональный вакуум. Тебе сейчас плохо, а человек — животное социальное. Ты во мне сейчас не женщину видишь, а источник заботы. Потенциальной. Не спорь, я же вижу.
— Я бы всё-таки поспорил, кхм-гхм.
— Ты расслабишься вместо того, чтобы собраться, если я соглашусь. Потому нет. Кстати, если ты в раздрай ушёл, есть один вариант. Незаконный.
— Какой?
— По деньгам. Сдавать торчкам по часам твою халупу.
— Чтоб в тюрягу за компанию?
— С чего?! — Эрнандес удивляется. — Не химия! Тем, кто на нейро-стимуляторах! Аппаратное повышение уровня эндорфинов, не химическое.
— Суммы какие? Хотя и охота сказать тебе что-нибудь резкое.
— Хэзэ, какие суммы, но спросить могу. Кстати, ты у себя на работе или в спортклубе гораздо быстрее выяснишь. — Она неожиданно и многозначительно улыбается. — Вот теперь мы обменялись равноценными предложениями. Намёк понятен?
— Не уверен… — я чего-то действительно не успеваю за её сменой тем и аналогий. — Возможно, обращусь по последнему пункту. Подумаю, как крайний вариант.
— А ты не особо много и теряешь: что так в приют на "лифте" до луны, одной из, в шахтёры. Что так — туда же, абсолютно в тот же приют. Только в первом случае — до появления дееспособного родственника, что вряд ли. А во втором — по решению суда до повышения социального рейтинга…
— … что тоже вряд ли.
— Ну я и говорю, особой разницы нет. ПРИШЁЛ В СЕБЯ?! — её резкий голос отрывает меня от дурацких мыслей.
— Слушай, а ты умная, — говорю через пару секунд. — Не только красивая.
— Больше не тормозишь?
— Наверное, нет.
Утром ещё раз перечитаю.
Могу двое суток быть в дороге, не знаю, как и что получится. Возможна сдвижка по часам туда/сюда — самолёты в воздухе по 7 часов и т. д.
Глава 23
Рыжий был серым, угрюмым и явно невыспавшимся. В школу по аллее перебирал башмаками, старательно глядя себе под ноги и время от времени зевая.
— Привет! — Эрнандес и Мартинес словно ждали его перед воротами.