Темные массы воев втягивались в еще дымящиеся проломы. На стены, земляные валы, насыпанные осажденными, по приставным лестницам упорно лезли русские. К крепости со всех сторон двигались все новые и новые тысячи, кое-где штурмующие уже теснили казанцев, рукопашная схватка шла на стенах, в проломах. В других местах татары брали верх, наступающие горохом сыпались вниз со стен и лестниц. А в проломы стен, в разрушенные ворота бесконечной черной рекой вливались сотня за сотней — там, за стенами, шла невидимая страшная сеча.
Стрельцы царского полка с затаенным дыханием следили за кровавой битвой, на их глазах под стенами вырастали горы человеческих тел. Увлеченные страшным зрелищем, они не видели, как к стрелецкому строю подскакал гонец, остановился около Юрши:
— Сотник Монастырский! Приказано твоей сотне в пешем строю идти на помощь воеводе Дятлову. То государево повеление.
Юрша вывел сотню на свободную площадку, приказал стрельцам спешиться, взять с собой, кроме сабель, щиты, запас стрел, луки. Коней отвести в лагерь. Коневоды подхватили по десятку коней и отошли. Многие стрельцы плакали, глядя им вослед. Аким спросил:
— За что такая честь тебе? Чем не угодил государю?
— Мыслю, за то, что не за свое дело взялись, — ответил Юрша, — искали убийцу Михаила.
— Вона как... А ну, ребятки, разбирайся десятками. Пошли.
Гонец провел их по наплавному мосту через Булак, по проходу среди стенки из тур к засыпанному рву. Перед ними возвышался мало поврежденный участок стены, зато под ним дыбились наиболее высокие холмы трупов. Над головами посвистывали стрелы — то стреляли осажденные. Подошел воевода Афанасий Дятлов, кольчуга на нем порвана, шлем криво сидел на перевязанной голове, на бороде кровь. Юршу он не узнал, заорал на гонца:
— Я ж просил тысячу! А ты сколько привел?!
— Сколько дали.
Воевода зашумел было на Юршу, но тот оборвал его:
— Не о том ведешь речь, воевода! Где лестницы?!
Афанасий опешил и вдруг тихим, безнадежным голосом ответил:
— Под стенами.
— Посылай за ними людей. Да останови своих, чтоб не болтались. Пусть разбираются по десяткам.
Решительный голос Юрши воодушевил воеводу, он начал собирать воев, щедро раздавая тычки. Аким с Захарием пополнили запасы стрел и двинулись по траншее к лучникам договориться: чтоб во время атаки поддержали их стрелами.
Доставили лестницы. Юрша приказал вязать их стенкой по пять-шесть штук. Дятлову объяснил:
— Такую стенку не оттолкнешь, да и лезть по ней сразу десятку воев можно.
Как-то само собой получилось, что распоряжался он не только своей сотней, но и остававшимися сотнями воеводы. Скоро собрали шесть стенок. Юрша велел упражняться в их подъеме. Люди охотно исполняли его приказы. Но кто-то из воевод, наблюдая за ходом штурма, заметил задержку, и над Юршей вырос разгневанный всадник, видать, из княжичей. Он орал, размахивая плеткой:
— Почто толчетесь? Так вашу перетак!! Вперед!!
Юрша громко ответил:
— Учим людей. Сейчас пойдем на стену.
— Чего учить! Вперед!
— Не учась уже ходили, смотри, сколько голов положили.
— Бунтовать, сволочь! — Княжич замахнулся плеткой.
Юрша выхватил саблю и защитился ею. В руках у княжича осталось одно кнутовище, тот взбеленился:
— Ах ты, смерд! Руку на меня подымать! Люди, взять его!!
Несколько воев подбежали, чтоб защитить своего сотника.
Аким встал между княжичем и Юршей:
— Княжич! Уезжай отсель! Нам сейчас на смерть идти, сам понимаешь, всякое может случиться.
Кто-то стеганул коня княжича, и тот умчался. Афанасий, оказавшийся рядом, вроде как запротестовал:
— Зря ты, Юрша, воеводу гневишь...
— А, боярич! Узнал? Здоров будь. Не вижу Ваську Блина...
— Что ему — ранили, отлеживается. Воры — никудышные вои.
— Ты ж их учил.
— Без толку учить... Чего ж тянуть, пошли. Видать, суждено тут головы сложить.
— Не то говоришь, боярич! Головы подождем складывать! Надо стену брать... Наперед пойду я со своими. А сам следи, чтоб твои не отставали. — И, повернувшись к стрелкам за турами, гаркнул: — Давай, ребята, прикрывай! — И своим: — Лестницы взяли! Вперед!
Двинулись к стене с лестничными связками, последние сажени шли по трупам. Каждую из связок волок десяток воев, за ним еще десяток для приступа, в первом ряду Юрша, Аким... Лестницы подняли на ходу, приставили к стенам, и вои принялись немедля карабкаться по ним вверх. Из-за туров по стенам били пищали и малые пушки, стрелы пели над головами, отгоняя казанцев.