— Это наша берлога, — поделился Марк, включая свет в симпатичной гостиной. — Дед сюда сбегал от семьи, удил рыбу и наслаждался тишиной. Если не брал нас с собой, конечно. Теперь это наше с Логаном убежище.
— От суеты и шумных гостей? — спросила я, прижимаясь к нему. В незнакомом, почти нежилом доме, без городской суеты за окном, без каких — либо привычных звуков цивилизации я чувствовала себя неуютно.
А ещё шутила, что братья далеки от природы! Сама — то та ещё городская девочка.
— От тёти Фло, — рассмеялся Марк.
— Мне кажется не очень правильным то, что мы постоянно сбегаем от гостей, — призналась смущённо. — День рождения без именинника — это немного странно.
— Да расслабься, кому какое дело, где Логан? Все его друзья знают, что он часто исчезает по делам, и никто не парится. А те, кто не друзья… на них вообще начхать, — отмахнулся любимый. — Пойдём, я тебе всё покажу.
Экскурсия завершилась в рекордно короткие сроки, потому что бесстыжий Марк, увидев кровать в первой попавшейся нам на пути комнате, тут же меня на неё опрокинул и принялся раздевать.
— Марк! Ну Марк! — пыталась образумить я ненасытного любовника. — Подожди ты! Я хотела кое — что спросить.
— Потом. Приподними попку, детка, а то на острове нет ни одного магазина с женской одеждой и новый прикид купить нереально, а от этого хочется поскорее избавиться.
— Сейчас!
— Да, приподнимай прямо сейчас, — гнул свою линию настойчивый мужчина, нависая надо мной.
— Я не то имела в виду! Я хочу поговорить, пока…
— И я хочу, — стянув с меня шорты, заверил Марк, не позволив продолжить фразу «… пока нет Логана». — Ты такая аппетитная, так бы и съел. Обожаю, когда ты злишься. Тебе идут и румянец и этот бешеный взгляд. И ты всегда нереально сильно заводишься, когда я тебя бешу. Оу, уже мокренькая. Я же говорил.
— Ма — а–а-арк, — простонала я, хотя пыталась настоять на разговоре. — Ну что мне с тобой делать?
— Любить? Заботиться? Сходить по мне с ума? Целовать меня? Облизывать? Вот так, например.
Его язык скользит от живота к клитору, обводит, щекочет лёгкими касаниями, спускается ниже, заставляя трепетать от нежных, горячих ласк, а затем возвращается наверх и частыми короткими ударами в два счёта доводит меня до предоргазменного состояния, в котором пальчики на ногах уже поджимаются, по телу ползут сладкие судороги, а глаза закрываются словно сами собой, отправляя в мир сладких грёз.
— Пошляк, — шепчу едва слышно. — Ах! О, да — а–а.
— От пошлячки слышу.
— Ты давай не отвлекайся там. Да, да, да, вот так. Как хорошо! Ещё! Марк! Ещё.
Я облизываю губы, сжимаю грудь, выгибаюсь дугой, но мой бессердечный любовник останавливается, отстраняется.
— Ты хотела поговорить о чём — то, — шепчет он, нависая надо мной. — О чём — то очень важном и срочном. — Чувствую, как член скользит в подготовленное к встрече с ним тело, двигаю бёдрами. — Может, о том, как сильно меня любишь? И хочешь? И с ума по мне сходишь?
С каждым вопросом он врезается в моё тело, заставляя сладко сжиматься и соглашаться с любым утверждением.
— Да, да, да, — шепчу с закрытыми глазами.
— Такая послушная девочка, вкусная, ласковая, отзывчивая. Моя маленькая извращенка, — приговаривает он.
За шумом в ушах я не слышу половину слов, но машинально соглашаюсь, обнимая своего невероятного мужчину, который подобрал к моему телу ключи и сейчас безошибочно открывает все комнаты, в которых спрятаны самые потаённые желания. Спрятаны даже от меня самой.
— Мы здесь совсем одни и ты можешь кричать столько, сколько хочешь. Так громко, как только можешь, — шепчет Марк, не останавливаясь. — Не сдерживайся. Кричи для меня, Кэти. Хочу слышать, как ты кончаешь.
— Скажи… скажи… пошлое, — требую, задыхаясь от страсти. — Грубое.
— Как я хочу тебя трахнуть? Кончить на твой животик, затем на задницу, грудь, лицо? Заставить тебя облизывать мой член? Схватить тебя за волосы и насаживать, вонзаясь в горло? Или рассказать, какая ты охуенная, Кэти? Как я дурею от одного твоего вида и хочу тебя?
— Да — а–а. Как… как хочешь…
— Да пиздец, как хочу. В ушах звенит. Только и думаю о том, как ты будешь кричать подо мной, надо мной.
— Да, да, да…
— Или, может, ты хочешь услышать, что я дико кайфую, когда ты становишься на колени, расстёгиваешь ширинку на моих джинсах и твои блядские зелёные глаза заглядывают мне в душу?
— Детка хочет, чтобы ты её трахал, а не философствовал, — произнёс Логан от двери. — Да, Котя?
Глава 28. О пользе молчания
— Сорвать голос во время секса — я даже не знаю, завидую тебе или нет, — произнёс Марк, стараясь не ржать.
Я приняла из его рук стакан с тёплым молоком и мёдом и скорчила гримасу.
— Помню, тебе отказал голос во время концерта и что — то ты не веселился, — заметил Логан, появляясь на террасе с шерстяным шарфом, колючим даже на вид. — Всё, что нашёл, — произнёс, передавая добычу нашему специалисту по вокалу и сорванным голосовым связкам.
Марк приложил шарф к запястью и поморщился. Видимо, действительно колючий. Долго не думая, стащил со своего идеального тела футболку и закутал мою шею, сверху обернув конструкцию шерстяным монстром.
Я машинально открыла рот, чтобы поблагодарить мужчин, но Марк был быстрее, зажав его своей ладонью.
— Котёночек, молчи. Совсем молчи. Даже мысленно не проговаривай ничего, чтобы не напрягать голосовые связки. Шёпот тоже запрещён, он ещё хуже просто разговора. Поверь мне на слово.
— Врач приедет через пару часов, так что завтракаем и выдвигаемся, — сообщил Логан. — Кэти, у нас здесь продукты только длительного хранения, я нашёл куриный бульон, немного развёл и подогрел, не знаю, как ты к нему относишься, но постарайся съесть хотя бы пару ложек.
В очередной раз кивнула и немного покраснела.
Только меня могло так угораздить! Если вчера я думала, что вряд ли попаду в более неловкую ситуацию, чем секс с двумя братьями, то сегодня жизнь здорово проучила, показав, насколько скудная у меня фантазия. А у неё нет!
Разговоры отвлекают, заполняют пространство, делают жизнь проще, а тишина… приятно молчать только с теми, кому полностью доверяешь, с кем тебе бесконечно хорошо и уютно.
К сожалению, у меня обратная ситуация. Мне хорошо только во время секса, в остальное время я классически выношу себе мозг. И краснею как девственница в борделе.
«С другой стороны, пока не восстановится горло секса я лишена. И они тоже. Может, что — то прояснится», — попыталась я себя утешить.
Отношения братьев не вызывали у меня вопросов — они души друг в друге не чаяли, искренне любили, заботились по мере сил, язвили, троллили, подшучивали и никогда не ссорились, если верить рассказам Марка.
Но как они относятся ко мне? Что на самом деле думают? И почему Марк так спокойно поделился любимой девушкой с собственным братом, понять я не могла. Ну никак. Кто угодно, только не этот собственник!
Да, я знала, что он склонен к экспериментам и уже многое попробовал, его опыт не вызывал сомнений. После череды упоительный оргазмов я окончательно поняла, что он всё это время меня берёг, опасаясь испугать. Но я, признаться, действительно вела себя страшно зажато и сдержанно до недавнего времени. Не могла раскрыться, довериться ему и себе, пугалась и дёргалась, если он пытался меня приласкать более откровенно. А Марк слишком меня любит и, что называется, перестарался с заботой о моих чувствах. Может, трахнул бы меня так, как прошлой ночью, почти без предварительных ласк, грубо и жестко, я бы давно уже парила над облаками от счастья.
Но эта странная связь. Зачем она ему?
Да и Логану тоже.
Они богаты, успешны, молоды, привлекательны. Перед ними весь мир и все красотки этого мира. Почему я?
Ответ на этот вопрос я получила в тот же день. Разумеется, не без помощи восхитительно бестактной дамы по имени Флоранс Бекендорф.
Тётушка словно караулила, когда мы вернёмся, потому что обнаружилась в пустой в такую рань столовой, более того, была при полном параде и чуточку возбуждена — чувствовала горячую сплетню пятой точкой, не иначе.