К Каледину была направлена миссия Антанты – пока с информационными целями. Британское правительство приняло решение о выделении Каледину 10 млн фунтов стерлингов. Французская военная миссия в Румынии обещала организатору Добровольческой армии Алексееву 100 млн рублей. По мнению Д. Дэвиса и Ю. Трани, «для Великобритании и Франции избранный курс обернулся болезненными последствиями. Обеим державам приходилось проявлять осторожность, чтобы не навлечь гнев большевиков и не поставить под угрозу жизнь своих граждан в России».[715]
26 ноября Троцкий пригрозил арестами британских подданных, если не будут освобождены арестованные в Великобритании еще в августе социал-демократы Г. Чичерин и П. Петров. В этом вопросе британцы пошли на уступку, выпустив арестованных в Россию. 3 января Чичерин был освобожден из заключения и уже 8 января назначен товарищем народного комиссара иностранных дел.
26 декабря (8 января) 1918 г. президент США В. Вильсон выступил с программой послевоенного урегулирования, известной как «14 пунктов». В ней он фактически повторил уже выдвинутые на государственном уровне большевиками идеи открытости дипломатии, права наций на самоопределение (но прежде всего в случае с народами, территории которых находились в руках государств Центрального блока и отчасти России). В то же время Вильсон придерживался принципа территориальной целостности, так что самоопределение предполагало прежде всего автономию (если не считать воссоздания Польши и существенной перекройки границ на Балканах). Кроме того, Вильсон выступил за свободу торговли и устранение таможенных барьеров, международное разоружение, пересмотр колониальных прав с учетом мнения населения колоний, создание международной организации с целью мирного разрешения международных споров. России Вильсон в абстрактной форме обещал освобождение территории и помощь.
По мнению А. О. Чубарьяна, «президент США, выступая с долгосрочной программой, вряд ли имел в виду противопоставить ее намерениям малоизвестных ему деятелей, пришедших к власти в России».[716] По мнению американских исследователей Д. Дэвиса и Ю. Трани, именно большевистский вызов заставил Вильсона сформулировать свою программу мира: «Требование большевиков к союзникам четко объявить о своих военных целях вынудило президента Вильсона сделать заявление… Безусловно, это был ответ Троцкому, который потребовал от союзных держав продемонстрировать всему миру, что их военные цели хоть в чем-то отличны от алчных намерений, видных в секретных договорах из царских архивов, незадолго до того преданных огласке».[717] В своей речи, обосновывающей 14 пунктов, Вильсон прямо сослался на российские инициативы в Бресте, которые охарактеризовал как «абсолютно четко сформулированные принципы, на которых они заключили бы мир» и «столь же определенную программу выполнения этих принципов». В Брестской драме Вильсон встал на сторону большевиков, осуждая германскую неуступчивость: «Российские представители были искренними и серьезными в своих намерениях. Они не способны принять подобные предложения захвата и владычества».[718]
«14 пунктов» были благосклонно восприняты Лениным и напечатаны в «Известиях». Но в беседе с представителем Комитета общественной информации и фактически эмиссаром президента США Э. Сиссоном Ленин говорил о пунктах так: «Все это очень хорошо, но почему не официальное признание и когда оно будет?»[719] Ленин знал цену официальным декларациям, но близость взглядов на послевоенный мир еще не означала согласия по поводу ближайших шагов. Советское правительство стремилось к скорейшему миру, президент США – к победе над Германией.
2 января Френсис дал указание Робинсу передать большевистским представителям: если Россия будет продолжать войну, то посол будет рекомендовать своему правительству признать советское правительство де-факто и оказать военную помощь России.[720] Но какую? Большевиков интересовала конкретика. В Великобритании, Франции и США росло движение за признание Советской России. 15 января за это высказался известный писатель Г. Уэллс. 16 января лидеры оппозиции Макдональд и Кинг задали серию вопросов, исходивших из перспективы признания, Бальфуру. Министр иностранных дел Великобритании признал наличие неофициальных связей с Советами и возможность поддержания контактов через М. Литвинова в Лондоне.[721]
719
Цит. по:
720
Russian-American Relations. March 1917–1920. Documents and Papers. – N.-Y., 1920. – P. 66.