9 декабря было достигнуто конкретное соглашение о коалиции большевиков и левых эсеров. Левым эсерам помимо наркомата земледелия (А. Колегаев) доставались также наркоматы имуществ (В. Карелин), почт и телеграфов (П. Прошьян), местного самоуправления (В. Трутовский), юстиции (И. Штернберг). Еще два места наркомов без портфеля получили В. Алгасов (работал в коллегии НКВД) и А. Бриллиантов (с 19 января, работал в коллегии наркомфина). Наркомы без портфеля должны были усилить позиции левых эсеров на заседаниях Совнаркома, подсластить пилюлю – ведь ключевых постов им не досталось. Входя в коалицию, левые эсеры стремились провести принципиальную для них земельную реформу и сдерживать авторитарные склонности большевиков. Этим усиленно занимался Штернберг при активной поддержке бывшего политкаторжанина Прошьяна, который доверил коллегии управление наркоматом и был прежде всего политическим наркомом. Левые эсеры вошли в коллегии остальных наркоматов и в структуры Советской власти по всей стране.[306]
Ставка левых эсеров при создании коалиции заключалась прежде всего в том, что успешное проведение ими аграрной реформы позволит нарастить влияние и численность партии, после чего можно будет поменять соотношение сил между двумя советскими партиями как минимум на равноправное. Благодаря коалиции большевики получили возможность существенно укрепить позиции Советской власти в деревне и несколько смягчить кадровый голод. Учитывая печальный для левых эсеров финал этого союза, можно сделать вывод, что большевики просто воспользовались левыми эсерами. Но не все так просто. Время работало против большевиков, и укрепление структуры ПЛСР несло угрозу большевистскому доминированию в системе Советской власти. Могли ли большевики обойтись без союза с эсерами? Это было связано с серьезными рисками. Своей сильной структуры в деревне у них не было. Изоляция городской Советской власти от деревни, в том числе советской, привела бы к тяжелым последствиям, включая стремительный развал продовольственной работы и даже поддержку частью крестьянства вооруженной борьбы с большевизмом уже зимой 1917–1918 гг. Это во многом и произойдет в середине 1918 г., но к тому времени советская власть и большевистские структуры укрепятся и глубже проникнут в деревню. Таким образом, большевики и левые эсеры были нужны друг другу, но соотношение их позиций во власти было временным. Левые эсеры надеялись для начала его уравнять. А большевики считали возможным лишь временно поступаться своими идеями с тем, чтобы после укрепления системы Советской власти продолжить преобразование общества по рецептам марксизма, а не народничества. Левые эсеры были готовы искать синтез этих двух идейных традиций на пути к социализму. Но в 1918 г. перед ними встанет необходимость делать немедленный выбор по острым вопросам международной и социальной политики.
Власть Советов
Пока еще только выстраивалась Советская власть сверху, на местах развернули кипучую деятельность Советы, особенно рабочих и солдатских депутатов. Первоначально у них не было ни структур, ни кадров, чтобы заменить собой городские думы и их управы. Поэтому временно было решено даже расширить полномочия городского самоуправления. Совнарком принял декрет «О расширении прав городских самоуправлений в продовольственном деле». Муниципалитеты теперь могли брать в свое управление точки питания. Также они получили право реквизиции пустующих помещений и вселения нуждающихся в жилые помещения.[307] Но значительная часть муниципалитетов не признавала Советскую власть и ее решения. Муниципалитеты руководили городским хозяйством прежними методами.
Но это требовало средств, которые могла дать только центральная власть. 16 декабря под левого эсера В. Трутовского был создан Народный комиссариат по местному самоуправлению, и 18 декабря СНК выделил на муниципальные нужды 200 млн рублей займов.[308] Это был веский мотив для муниципалитетов сотрудничать с властью, тем более – с левоэсеровским ведомством. Но до Учредительного собрания те думы, где у большевиков не было большинства, продолжали отстаивать свою самостоятельность от Советов и СНК.
18 ноября Совнарком предоставил Советам право распускать городские думы. Советы сами могли решать, готовы ли они взять местное управление в свои руки, а кроме того, можно ли дальше сотрудничать с муниципалитетом либо же он слишком строптив. Часто Советы преувеличивали свои способности и решались на разгон надоевшего неуступчивого муниципалитета, который справлялся с делами лучше, чем потом Совет.
306
Подробнее см.:
307