— Всё равно, подумай, — попросила я Раджа. — Блондинка. Высокая. Вот, у меня есть её фотография. — Я достала свой телефон и повернула его к парню.
— С такой бы я с удовольствием хотел бы столкнуться, но нет. Мне жаль.
— А ты, Ли? — я поднесли телефон к его лицу.
Он посмотрел на него через зеркало заднего вида и покачал головой.
— Жаль, — сказала я, скорее Хелене, чем остальным. — Тут уж ничего не поделаешь.
Спасибо.
Это прозвучало бодро, но разочарованно.
Мы немного бесцельно покатались по городу. Странно, что они ничего конкретнее не хотели узнать об Эмме. Бриона прижала пальцы к вискам.
— Что случилось? — спросила я.
— В последнее время у меня случаются эти чёртовы головные боли, — простонала она. — Я думаю, это из-за чипа. У тебя есть они?
— Нет, — солгала я.
Она молча смотрела на меня. В итоге настало время прощаться, и они отвезли меня обратно на улицу Мэддисон.
— Спокойной ночи, — сказала я, и они поехали.
Я посмотрела на дом Мэддисон. Было неприятно ещё раз встречаться с ней сегодня, особенно когда я в прошлый раз тихонько сбежала через боковой выход, после того, как созвонилась с Блейком.
Поэтому я развернулась и пошла к своей машине.
Дома я легла в кровать Хелены, разглядывала шёлковый балдахин над головой и думала об отвратительном положении, в котором я сейчас находилась.
Блейк сидел сейчас в самолёте в Вашингтон со своим дедушкой и наверняка выслушивал, что я на самом деле Эндерс, которая переняла контроль над телом подростка. Блейк никогда не захочет меня больше видеть. И кто его за это осудит?
Но даже если бы он выслушал действительную историю и поверил бы, что я не старше, чем выгляжу, он бы мне никогда не смог простить, что я выдавала себя за одну из его общества, когда на самом деле жила на улице. Я комкала одеяло в кулаках.
Единственная причина, почему я в это всё ввязалась, это потому что я пыталась хоть как-то улучшить Тайлеру жизнь. И что же я могла для него сделать, если то, что говорила Хелена о Прайм Дестинэйшенс, окажется правдой?
Скорее всего, они бы не заплатили мне гонорар.
Хелена предлагала мне намного больше денег. И дом.
Если бы я убила Харрисона.
Я любила своего брата и всем сердцем хотела, что бы он получил тёплый, надёжный дом. Чтобы он был здоров.
Но убить кого-то?
Это не было в моих возможностях, умалчивая уж о том, что этот кто-то был дедушкой Блейка и известным сенатором.
Я всё ещё не знала, что думать о Хелене. Что из того, что она говорила, было правдой? Это понятно, что она не может смириться с потерей Эммы, но в эти неспокойные времена было полным полно детей, которые просто так исчезали. Некоторые погибали. Но была ли это действительно вина Прайм Дестинэйшенс?
С другой стороны... Сенатор Харрисон упоминал Тинненбаума.
Я села на кровати. Мысль о том, что меня мог послать Тинненбаум, казалось, полностью выбила его из колеи. На случай, если Хелена была права, и сенатор с президентом хотел договориться о совместной работе Прайм Дестинэйшенс с властями, почему тогда та мысль так взбудоражила сенатора?
Чего он боялся?
Что Тинненбаум мог предотвратить этот договор?
Кэлли?
Я замерла. Голос Хелены напугал меня. С тех пор, как я вернулась домой, она больше ничего не говорила.
— Чего тебе?
Почему ты пошла в Прайм Дестинэйшенс?
— Моему брату плохо.
Мне жаль.
Она сделала паузу.
И у вас нет бабушек и дедушек?
— Нет.
То есть ты ему передавала деньги через твоего друга?
— Да, ему.
Я бы хотела, чтобы мы смогли его сюда привезти, но это было бы глупо с нашей стороны. Но я могу ещё кое-что для вас сделать.
Я ждала.
Подойди к моему комоду и открой ящик.
Я вылезла из кровати, прошагала босиком к её античному комоду и открыла последний ящик.
Просунь свою руку под дно ящика.
Я последовала её наставлению и нащупала плоский, приклеенный скотчем, конверт. Я оторвала его.
Открой!
Он был забит деньгами.
Мои руки начало покалывать.
Для начала устрой брата в надёжном месте. Лучше всего в отель.
— Несовершеннолетние не могут бронировать комнаты.
Я тебе скажу, куда ты должна идти и с кем должна говорить.
— Я не могу к брату. ПраймДестинэйшенс знает мой адрес. Если они за мной следят и узнаю, что я его навещала, они разорвут со мной контракт.
Это проблема решаема. В верхнем ящике ты найдёшь синюю коробку.
Я достала маленькую коробочку. Внутри лежала подвеска, круглая, с сине-зелёным камнем.
— Мило.
Он блокирует сигнал. Обрывает вещание чипа.Однако он не всегда надёжно работает.
Я надела это ожерелье.
Не делай этого сейчас. Чем дольше ты его носишь, тем быстрее в Прайм заметят, что с сигналом что-то не то.
— Кто это сделал?
Одно из изобретений моего Биочип эксперта. Как только я смогу уйти из Прайм, я отведу тебя к нему. У всего этого есть цена.
— Почему ты делаешь все это для меня?
Мне всё ещё нужна твоя помощь. Я хочу узнать, что случилось с Эммой. Если я узнаю это, у меня, возможно, появятся доказательства, чтобы закрыть Прайм. Наш договор ещё продолжается.
— И как мы всё это сделаем? Даже если мы узнаем, что случилось с Эммой?
У нас теперь есть преимущество. Никто не знает, что я могу с тобой разговаривать. У нас как бы два разума в одном теле.
Это звучало так по-другому, так спокойно и задумчиво. Её суета прошла, теперь, так как она отказалась от плана убийства.
Отдохни сейчас. Мы завтра сделаем все дела.
Я положила ожерелье на комод и забралась в большую мягкую кроватку, но вот сон не хотел приходить.
Я представляла себе, как я стала бы навещать Тайлера в отеле, в тёплой комнате с настоящей кроватью и обслугой.
Я выключила свет. Луна осветила спальню Хелены в серебристо-синий цвет.
— Хелена, а ты что-нибудь видишь, когда мне что-то снится?
Тишина. По крайней мере, хотя бы мои сны и мысли принадлежали ещё мне. Какое-то время я просто молча лежала.
Кэлли? Каким человеком была твоя мама?
Моя мама. Мои воспоминания были наполнены её улыбкой. Я даже не знала, что же мне рассказать Хелене. Было слишком много всего.
Он была похожа на тебя?
— От неё исходила особая энергия. Каждый, кто её видел, сразу же сохранял её в своём сердце.
Могу поспорить, люди тебя тоже любят.
— У неё это было по-другому. Люди обращались с ней как с сестрой. Она везде вписывалась, — одно воспоминание проснулось во мне. — Когда я была грустной, она мне делала макароны с сыром.
Странно, что мы запоминаем, а что нет.
— А какой была Эмма?
Эмма была своенравной. Постоянно должна была добиться, чего захотела. Может быть, это относится ко всем шестнадцатилетним, но у неё это было особенно заметно. Она точно знала, что хочет. Мне было сложно взять на себя её воспитание после войны. Я не могла для неё быть ни матерью, ни отцом, и это бесило её. И это совершенно понятно. Ты мне немного её напоминаешь.
Хелена сейчас не звучала наполовину такой сумасшедшей как тогда, когда мы с ней познакомились. Я почувствовала, как мои веки потяжелели. Я была жутко уставшей.
Спокойной ночи, Кэлли.
Глава 17
Я припарковалась на соседней улице и осмотрелась на наличие Ренегатов. Округ офисного здания казался запущенным, но на входе в каждый дом мог кто-то сидеть. Решительно я схватила коробку с медикаментами и едой, которую я принесла с собой, и побежала. Я молилась, чтобы подвеска Хелены действительно скрывала меня от людей в Прайм.