— Ну-ка, поясни…
— Поясняю. Случился у них крах на бирже, миллионы акционеров потеряли свои деньги, ну и что?
— Как это «ну и что»? Деньги-то они действительно потеряли, им не на что наши товары покупать стало…
— В ваших рассуждениях есть серьезная логическая ошибка. Эти вкладчики потеряли не деньги, а всего лишь надежду получить бесплатную прибыль. Во-первых, вкладывали они не последние гроши, а деньги, которые у них буквально лишними были, а на пожрать-одеться у них деньги остались. Не у всех, были, конечно, идиоты, которые акции в кредит брали, но идиотов все же мало, так что так им и надо. А не идиоты потеряли какие-то накопления — но денежки-то эти никто в печке не сжигал! Одни идиоты их потеряли, другие приобрели… Но не идиоты пока еще работают, зарплату получают, часто весьма приличную. У них какие-то лишние деньги остаются — иначе у них раньше не было бы на что акции эти покупать — и вот эти лишние деньги они теперь в акции вкладывать не станут. И в банки их не понесут, потому что куча банков со свистом теперь разорится: как раз банки и были основными акционерами прогоревших компаний.
— Ну… допустим, и что?
— Так вот, денег на руках, наличных денег у народа внезапно станет больше — а в банк их не положить. Дома хранить — это грабителей к дому приманивать. Так что народ денежки эти будет тратить на приобретение товаров длительного использования. Холодильников в частности, машин стиральных. Элекролюкс, я думаю, сможет раза в два продажи увеличить! Потому что кризис без штанов оставляет сельских бедняков, которые и так ни холодильников, ни стиралок не купили бы, рабочих, работу потерявших — но они тоже основными покупателями техники не были. А то, что называется «средний класс», то есть инженеры, служащие — в основном государственные, врачи и так далее — те просто резко объемы таких покупок увеличат, причем больше всего увеличат покупку стиральных машин: этому среднему классу уже будет трудновато прачек содержать. И увеличат наши доходы — но и это еще не все.
— Звучит… логично, и даже, я бы сказал, оптимистично. А что еще хорошего скажешь?
— А самое хорошее — это то, что стиральных машин Аксель будет продавать все больше и больше. А к стиралкам обязательно нужен наш порошок: янки такой же еще года три синтезировать не смогут. И вот те, кто купил у Акселя стиралки, прибегут в магазины с воплем «подайте нам порошок»! Аксель, конечно его продаст. Много продаст, столько, сколько мы ему поставить сможем. Потому что, кроме всего прочего, стирать им выгоднее чем мылом, по деньгам выгоднее. Кроме того, «Электролюкс» стиралку уже доработать успел: у них теперь машина есть, которая включается только если в нее запихнуть четвертак. Вроде как копейки, а такая машинка в прачечной самообслуживания себя за год полностью окупает — а вот воспользоваться ей и последний оборванец сможет. Но и таким прачечным наш порошок необходим. Это я к чему: до нового года нужно кровь из носу запустить в Бобриках новую линию по его выпуску. Сейчас этот порошок даже несмотря на кризис продаваться будет дороже, чем, скажем, уран переработанный…
— А причем тут уран?
— Да не причем… то есть… Так, давайте вот о чем договоримся: я всех наизнанку выверну и на уши поставлю, но уже в ноябре Лена мне двести тонн стирального порошка выдаст. А Аксель его продаст… а к марту мы и на тысячу тонн в месяц выйдем…
— А мире нет столько стиральных машин, и к марту столько не будет.
— А порошок и без машины неплохо стирает, он все равно дешевле мыла обходится — так что буржуи и больше его сожрут. Но это даже неважно, я и без порошка… в общем, в Бельгии на все деньги от прокладок нужно будет уран купить. Весь уран, сколько его найдете, столько и покупайте. В Бельгии, в Конго, где угодно.
— Зачем? Он же никому не нужен после того, как из него радий вытащат…
— Пока не нужен — и пока не нужен, его можно хоть по тысяче долларов за тонну купить. То есть окись-закись урана, но вы его в любом виде скупайте. И как можно быстрее. Но без шума и ажиотажа: организуйте у буржуев компании подставные, людей туда самых надежных направьте…
— А пояснить это можешь?
— Поясняю: уран нужно скупить весь, до которого мы только дотянуться сможем. Вообще весь, пока его цена не поднялась до ста долларов…
— Но ты же только что сказала, что он уже тысячу стоит.
— Да, но тысячу долларов стоит тонна. А лет через… довольно немного сто долларов будет стоить фунт урана. А я по такой цене его покупать не готова.
— У тебя как с головой? А то, сдается мне, ты уже бредить начала: сто долларов за фунт…
— Лаврентий Павлович, у Лены сейчас килограмм рения обходится примерно в семьдесят тысяч рублей, чуть больше даже. Но мы, потратив этого рения всего пять граммов, за год произведем больше тридцати тысяч тонн высокооктанового бензина, причем из мазута и только на лабораторной установке!