А резак оказался очень своевременным и весьма востребованным приспособлением: возможность легко резать толстые стальные листы много где могла пользу принести. В судостроении, например, резка металла для корпуса судна влетала в такую копеечку, что расходы на нее составляли до десяти процентов от полной стоимости корабля. А если есть возможность резать его быстро и дешево, то появляется очень много интересных вариантов. Тем более, если и листа этого внезапно стало гораздо больше, чем даже планировалось…
А листа стало больше после запуска Керченского металлургического завода, который заработал в середине июня. И заработал он «как-то сразу», то есть рабочим не потребовалось «полгода на раскачку»: первая домна уже на третий день вышла на ровный режим работы, производя чуть больше шестисот тонн чугуна в сутки и металл выдавая строго по расписанию — а два дня, собственно, и потребовалось, чтобы это «расписание» определить. Потому что печь, обвешанная разным дополнительным оборудованием, действительно чугун нарабатывала вдвое быстрее, чем американские «прототипы», и рабочим пришлось несколько пересматривать свои привычки. Очень профессиональные рабочие: из двухсот человек, на домне работающих, доменщиков с опытом работы больше трех лет набралось почти сто семьдесят. Просто потому, что в далекой Америке уже всерьез разгорелся «предсказанный классиками» кризис и набрать там людей на трехлетний контракт труда не представляло. Не представляло труда даже набрать рабочих русскоговорящих — вот их и набрали.
Лаврентий Павлович лично приехал на завод чтобы принять участие в торжествах по поводу выдачи первого металла, а на следующий день, оглядев толстую стопку стальных листов, сложенных на складе возле заводской железнодорожной станции (для их отправки просто вагонов не хватило) задал директору завода Петру Иоакимовичу Пальчинскому вопрос:
— В стране стали не хватает, а вы, я гляжу, ее с завода отправлять и вовсе не спешите. Почему?
— Мы бы поспешили, но железная дорога вагонов не дает. Но, — поспешил он добавить, — не потому что на железной дороге какие-то саботажники сидят, у них просто нет этих вагонов. Да и взяться им неоткуда: дорога-то к нам исключительно перегружена. Сейчас мы стараемся с моряками договориться чтобы продукцию морем хоть в Ростов или Таганрог отправлять, однако и с судами все очень грустно. И, боюсь, картина в обозримом будущем вряд ли изменится — а ведь мы вскорости еще три печи запустим и что тогда с продукцией делать станем, я не представляю.
— Интересно, а тогда зачем этот завод вообще проектировали, если с него металл вывезти невозможно?
— Было бы желание… но, мне кажется, еще было бы очень хорошо часть металла произведенного здесь же, на месте, и использовать.
— На что?
— Сразу, конечно, его использовать особо и негде, однако если рядом, в Камыш-Буруне, поставить завод уже судостроительный… мы же сейчас как раз судовую сталь и катаем…
— Мне вот даже интересно стало: почему каждый инженер в НТК считает, что НТК заводы строит из ничего и… Вы мне пояснительную записку с этим предложением составьте, скажем, в недельный срок. И отправьте в Москву через первый отдел нашей курьерской почтой. А еще… вы подумайте, кого вместо себя на заводе оставить сможете, вы же всяко не металлург — а вот как экономист-практик…
Однако в Керчи Лаврентий Павлович поехал в основном «для отдыха», так сказать, чтобы набраться сил перед тяжелой работой. А когда Вера отбыла за границу, он к этой работе приступил со всем возможным усердием. То есть все же не лично приступил, но лично он занимался «анализом поступающей информации» и согласовывал со Сталиным дальнейшие шаги в этой очень невеселой работе.