Зато было и то, что в стране уже имелось в достатке. Например, еще в начале декабря тридцатого года в Клину заработал новенький подшипниковый завод (и Лаврентий Павлович лишь удивлялся, отчего при его упоминании на лице Старухи расплывалась широкая улыбка). Завод был, как и большинство «опытных заводов НТК», довольно небольшим, но его продукции хватало и на все три «собственных» автомобильных завода Комитета, и на нужны завода электрических машин. И товарищ Берия тихо радовался тому, что ВСНХ не потребовал «срочно увеличить его мощность»: в Москве уже год как строился ГПЗ-1, на который и возлагались надежды на обеспечение страны этими незамысловатыми, но весьма трудоемкими в изготовлении изделиями. Однако радовался он тихо, а негодовал «громко», и не только по поводу ГПЗ:
— Я почему-то все чаще жалею о том, что взял со Старухи обещание эту отраву не делать больше. У меня складывается впечатление, что Орджоникидзе с Куйбышевым соревнуются, кто больше валюты выкинет напрасно.
— С чего бы это у тебя такие мысли возникают?
— А вот взять хотя бы первый ГПЗ, который уже полтора года как строится.
— Он еще не строится, его строительство запланировано начать только в марте.
— А денег на него уже сколько потрачено? Обрати внимание: проект завода опять заказали Кану — то есть снова наняли самого дорогого промышленного архитектора Америки. И заплатили ему денег, как будто он этот проект лично составил!
— А что не так?
— У Кана в архитектурном бюро всего двадцать четыре человека работают, включая его самого. И вот это бюро для СССР спроектировало — ты только подумай! — уже почти полторы сотни заводов. То есть они выдают по одному проекту в неделю! Двадцать четыре человека за неделю проектируют огромный завод! А у нас, допустим, тот же ГАЗ проектировала команда из восьми архитекторов — это если студентов считать, но не считать сотню только чертежников и прочих вспомогательных работников — и работу сделала эта группа за четверть цены от проекта Нижегородского автозавода. И само строительство обошлось втрое дешевле. Вот только ГАЗ уже год как работает, а как насчет автозавода в Нижнем?
— Хочешь забрать ГПЗ в НТК?
— Не хочу. В НТК своих проектов хватает, что мне вздохнуть иной раз некогда. Но вот ставленников Орджоникидзе я бы с этого строительства заранее убрал, а то с ними и завод будут несколько лет строить, и продукцию он хорошую очень нескоро выдавать начнет. Да еще и Старуха начинает истерики закатывать…
— Может, ее замуж отдать?
— Я бы отдал… но идти туда, куда она меня послала после такого предложения, мне что-то не очень хочется. Да и рановато ей еще, семнадцать недавно исполнилось… а истерики она по иному поводу закатывает. И даже не так, она меня до истерики доводит по разным поводам. Заводы, видите ли, у нас медленно стоятся… и опытные сельхозпредприятия. Алюминия ей не хватает…
— Она же вроде сама валюты зарабатывает столько, что уж алюминия на опыты купить может не задумываясь.
— У нее поговорка постоянная, по любому поводу использует: «поддержим отечественного производителя». Выдала обоснование какое-то, что для того, чтобы алюминий правильно, по ее мнению, производить, нужно в электролизерах ток держать не меньше ста пятидесяти килоампер. А у нас всего сорок пока…
— Это где это «у нас»?
— Да на опытном заводе, там алюминий для Керченского завода делается, чтобы сталь раскислять, ну и для ее ядохимиката, которым зерно от вредителей в хранилищах защищаться должно. Этот ядохимикат она пока просто из боксита делает, но, говорит, из металла дешевле получится и быстрее. Но не получается, все, что сейчас производится, идет сталеварам в Керчь…
— Ты со своим НТК меня когда-нибудь с ума сведешь! Мы тут мечтаем на Волховской ГЭС завод алюминиевый пустить, а у тебя, оказывается, уже производство налажено… а зачем нужно сто пятьдесят килоампер?
— Старуха говорит, что экономика должна быть экономной. Там сколько-то тока уходит на нагрев электролизера, причем уходит одинаково независимо от его мощности. И если сейчас на нагрев тратится две трети электричества, то при таком токе на нагрев уйдет чуть больше десяти процентов. И на тонну металла протратится не сорок пять мегаватт-чесов, а всего пятнадцать.
— А почему же…
— А потому что те, кто завод на Волхове проектирует, говорят, что «американцы так не делают». Я же говорю: хочется мне снова у нее отравы попросить для команды товарища Орджоникидзе…
— Не надо. А вот мне, думаю, со Старухой все же стоит познакомиться. Не из-за отравы…
— Сейчас, боюсь, не получится. То есть всерьез поговорить с ней не получится. Она только о грядущей засухе и думает, а если что-то другое у нее спрашиваешь, то впечатление складывается, что со стенкой говоришь: она просто тебя не слышит.