— И как тогда она вообще с людьми-то общается?
— Да она мало с кем вообще сейчас общается. Разве что со мной, да и то, чтобы нервы мне потрепать. Представляешь — в университет поступил настоящий князь! Ну, какие-то бдительные комсомольцы это узнали, не наши, а с факультета марксистской философии… Старуха мне такую истерику закатила! Пришлось этого Голицына в университете оставить, а бдительных…
— Я думаю, что она сама из дворян. И гимназию она и в самом деле окончила… хотя скорее, с таким талантом, да в двенадцать лет… наверное, ей вообще частных учителей нанимали.
— Тогда уж не в двенадцать, а в десять: почти два года до того, как она в Москву поехала, люди ее знали, а на заставе той точно никаких гимназий не было. Разве что мать ее тоже была не той, что в документах написано было, и сама ее учила…
— Не будем гадать, все равно без толку такие гадания. И я же просил: не надо копаться в ее прошлом. А поговорить… я как раз про засуху поговорить и хочу. Но, скажем, неофициально. На чай в гости пригласишь?
— Конечно. Только вот надо время подобрать, чтобы и она ко мне в гости зайти смогла…
Примерно в это же время в «столовой» на улице Огарева сидели и обедали три заведующих кафедрами университета. Две — с химфака: Вера и Саша Новосёлова, а третья — с биофака — Анна Быховская, которая одновременно была и деканом этого факультета. А собрались они далеко уже не в первый раз, эти «обеденные посиделки» стали практически традицией. Потому что от университета к Вериной квартиры идти было десять минут неспешным шагом, а домашняя кухня куда как вкуснее и для организма полезнее. Ну а так как из «начальства» особ женского пола с бывшего физмата было всего трое…
И разговор у них, как это обычно на таких обедах и было крутился вокруг «учебного процесса»:
— Вот не пойму я, — пожаловалась подругам Аня, — вроде как после передачи факультета в НТК студент пошел вменяемый в основном, но поди ж ты, опять нашлись буяны. Какое-то общество организуют, требования выдвигают, чтобы в университете, как и в других институтах, устроили эту ублюдочную групповую систему обучения.
— А ты мне списочек буянов принеси, — проглотив очередную ложку супа, отозвалась Вера. — Вылетят они из университете быстрее собственного визга. У нас не какой-то там балаган, а серьезное учебное заведение, и кто учиться не хочет, тот пусть валит куда подальше.
— А ты, как комсомолка, не можешь им объяснить, что они не правы?
— Могу, вот только пользы от этого чуть меньше чем вообще нисколько. Ты же, как коммунистка, даже не попыталась это сделать — потому что понимаешь, что смысла нет. Если человек уже готов не учиться, а только делать вид — то он и дальше будет лишь вид делать, что учится. Может быть даже хорошо будет вид делать, и даже экзамены сдаст на отлично — но работать он пойдет все равно для того, чтобы ничего не делать.
— Мне кажется, что ты ошибаешься.
— Когда кажется, креститься надо. Или что там у вас в таких случаях делают… в общем, я не ошибаюсь. А буянов нужно давить не потому что они сами буянят, а для того, чтобы у них не было возможности других на глупости подбивать. И давить их надо с шумом и показухой, чтобы всем было понятно: болванам в СССР никакой карьеры не сделать. Ни научной, ни, прости господи, общественной.
— Я — атеистка! — пафосно заявила Аня.
— Я тоже, — хмыкнула Вера, — что не мешает мне выражаться по-русски. По возможности, без использования обсценной лексики, хотя довольно часто удержаться и трудно.
— А я слышала, что сам Лаврентий Павлович в твоем присутствии… в общем, удерживается, — рассмеялась Саша.
— Но это вовсе не потому, что он боится мне в этом деле проиграть, — в свою очередь улыбнулась Вера. — Просто он понял, что я и без этого в состоянии понять, что он сказать хочет. А сказать я хочу… Саш, у тебя же день рождения скоро, может тебе новый автомобиль подарить? Там, говорят, ребята много нового в машину впихнули, ей управлять стало еще легче…
— Тоже скажешь: скоро! Еще почти через месяц, а новый автомобиль мне не нужен. Да и куда мне на нем ездить-то? В Лианозово разве что, но сейчас на дорогах снова такое творится, что, кажется, на трамвае и то быстрее получится.
— В Лианозово скоро на метро ездить будем.
— Уж поскорее бы, а то по плану, который в газете опубликовали, только до Петровско-Разумовской метро полтора года копать будут, а до Лианозово когда еще докопают!