Глава 11
Весна тридцать пятого в деревнях и селах прошла весело: в феврале заработал еще один тракторный завод — на этот раз в Рубцовске, и новенькие гусеничные трактора с шестидесятисильным дизелем тоже дружно вышли на поля. А с такими тракторами очень неплохо поднималась даже дикая степь, так что совхозы НТК заметно увеличили посевные площади. И главным образом — в Прииртышье, где «лесные полосы» (главным образом, из желтой акации) поднялись уже выше трех, а местами и четырех метров, а так же в Забайкалье, где новенькие совхозы распахали почти половину Тугнуйской долины. Там место для новых совхозов было просто замечательное: огромный химкомбинат, выросший возле угольного карьера, среди прочего всего выпускал довольно много сульфата аммония, и этот «отход коксового производства» обещал более чем заметно повысить урожайность, да и производимая там «попутно» солярка не давала тракторам простаивать без дела. Опять же, электричество в новые села провести проблемой не было — так что перспективы вырисовывались довольно привлекательные и для переезжающих туда крестьян, и для страны.
Но так как химкомбинат выпускал не только «отходы», но и немало иной продукции (и музыкальные инструменты можно было даже не считать), то ближе к концу мая именно в городке при комбинате (получившем, наконец, официальное название Тугнуйск) стала строиться и новенькая фабрика по производству авторучек. Одна из двух таких фабрик, а вторая потихоньку поднималась вообще в Облучье — а столь отдаленные места для них выбрал лично товарищ Тихонов (в рамках программы по освоению Дальнего Востока).
Инициатором этой программы выступил Лаврентий Павлович, причем он и сам искренне верил в то, что именно ему пришла в голову эта светлая мысль. Как говорил когда-то Вере Андреевне Бруно, не нужно говорить человеку, что ему следует делать, нужно ему предоставить информацию, необходимую для того, чтобы человек сам понял, что иначе действовать просто невозможно. А еще лучше –сделать так, чтобы человек сам собрал нужную информацию для принятия необходимого тебе решения…
Программу поддержал товарищ Сталин, а деталями ее реализации занялся Валентин Ильич — и результаты радовали буквально всех. Правда, Иосиф Виссарионович долго не мог принять того, что программа реализовывалась по принципу «чем дальше от столицы — тем у людей лучше условия жизни», но увидев действие этого принципа, с ним согласился, хотя остался недовольным. Ведь рабочий в Москве или Ленинграде, или в Харькове и Минске максимум, на что мог рассчитывать при наличии семьи с двумя детьми — это пару комнат в коммуналке или небольшую однокомнатную квартиру. В маленьком городе где-то в европейской части — уже на приличную «двушку», а в Забайкалье и на Дальнем Востоке — минимум на трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, включая горячее водоснабжение и — чаще всего — телефон в этой квартире. Да и обеспечение «отдаленных районов» товарами для дома было куда как лучше: те же стиральные машины и холодильники «в Центре» продавались лишь передовикам производства по специальным ордерам, выдаваемым в профкомах — а начиная с Забайкалья и до Тихого океана они просто стояли в магазинах. Но железная дорога их в багаж просто не принимала…
Правда, иногда программа давала смешные сбои: так, единственный в стране хлебозаводный завод, на котором производилось все необходимое для городских пекарен современное оборудование, был запущен в Чите — и железнодорожники разом вспомнили множество совершенно «морских» выражений, организуя перевозку «в Центр» трехметрового диаметра баков для выстаивания теста и объясняя вечно недовольным грузоотправителям, почему столь нужный всем вагон десять дней везет куда-то все го лишь две железяки общим весом в полтонны. Но все же таких ляпов было не особо и много
Вера же всю весну провела в университете, составляя программу работы кафедры на следующий год. Очень напряженную программу, и, скорее всего, очень недешевую. Профессор Зелинский, с черновиками программы ознакомившийся, даже поинтересовался:
— Вера, а вы другим кафедрам хоть копейку из общего бюджета факультета оставить не могли бы?
— Николай Дмитриевич, вы должны бы уже привыкнуть: я факультетский бюджет не дою, а лишь приумножаю. Вот эта часть, по кислородостойким резинам, уйдет на вашу кафедру, вместе с финансированием от наших авиаторов уйдет, а вы сумму-то видите? Эти разработки без профессора Каблукова не обойдутся, вот эта тема — тут Саше поработать придется, а то, что моя кафедра везде прописана как головная, объясняется лишь тем, что почему-то все хотят именно со мной хоздоговора заключать.
— Ну, если так… Действительно, ты на хоздоговорных работах собаку съела. А сама чем заниматься будешь, если не секрет?
— Не секрет: научной работой. А вот тема этой работы…
— Мы помочь можем?
— Я как раз всю помощь от факультета сейчас и расписываю. Но вот по той тематике, которую мне поручили, университет точно помочь не сможет. Там в основном все с отладкой техпроцессов связано, и поработать придется не факультету, а «Химавтоматике»… но вот вам точно беспокоиться не нужно: некогда будет беспокоиться. Я-то программу вроде и на год расписываю, но на самом деле хорошо если года за три только основные проблемы решить получится. Ну сами смотрите, только по вашей теме: нужна резина для шлангов, по которым будут качать чистый кислород — это для летчиков. Резина эта должна оставаться эластичной при температурах до минут семидесяти… ну, хотя бы до минут пятидесяти, при плюс шестидесяти она не должна ничего выделять вредного и даже вонючего, все же летчик этим дышать будет. А в самолете везде еще масло всякое машинное просачивается, пары бензина…
— Да уж, есть тут над чем подумать. И не уверен я, что получить, что у тебя просят, вообще возможно.
— Вот поэтому я программу и составляю. А конкретно здесь вы попробуйте вот в какую сторону копнуть: если взять резину силиконовую и добавить какие-то пластификаторы, я тут список возможных написала, но их в любом случае проверить надо…
В начале июня Вера закончила принимать экзамены и зачеты (дипломные работы были на ее кафедре еще в мае все защищены), собралась, отдала ключ от квартиры Нино Теймуразовне — и со спокойной совестью убыла заниматься «научной работой». Как раз в Тугнуйск и убыла: там к началу июля должны были запустить новенькую (и очень мощную) установку по производству жидкого топлива с использованием процесса Бергиуса. Вообще-то с нефтепродуктами в СССР все было хорошо, однако возить стоящее копейки дизтопливо или керосин было невыгодно: затраты на перевозку повышали стоимость той же солярки раз в пять, да и Транссиб был загружен до максимального предела. Поэтому в Забайкалье и на Дальнем Востоке синтетическое топливо получалось заметно дешевле нефтяного — вот только делалось его пока очень мало. А с пуском этого завода (и еще одного такого же в Ушумуне) по крайней мере соляркой трактора в деревнях выйдет полностью обеспечить.
Вот только то, что вылезало из реакторов, содержало не одно лишь топливо, там и очень много других «химикатов» получалось — и вот с ними Вера и собиралась плотно поработать. А заодно (и, скорее всего, главным образом) она собиралась обучить работе с этими «химикатами» слушателей «школы КГБ» в Вернеудинске. Которое изначально было обычным армейским училищем по подготовке «младшего командного состава», а теперь, после передачи его под крылышко Лаврентия Павловича, готовила тот же «младший состав», но уже не для Красной армии, а исключительно для войск КГБ. Ну и для дружественной армии монгольской.
Еще одно училище — на этот раз исключительно «для обучения рядового состава» — было открыто в Наушках, и там «молодых бойцов» обучалось уже очень много: товарищ Чойбалсан вероятно проникся наставлениями товарища Сталина и «свободных монгольских парней» в Монголии появился изрядный избыток, который как раз армия и «утилизировала». Чойбалсан, как рассказали Вере, просто собрал настоятелей большинства буддистских монастырей и выдвинул им ультиматум: или они (временно, на десять лет) выкинут из монашеского сословия девяносто процентов монахов, или монастыри будут просто уничтожены. То есть ультиматум этот был обставлен правильными тезисами о том, что «монгольский народ вымирает, а мужчины, вместо того чтобы создавать семьи и детьми обзаводиться, балду пинают и объедают честных кочевников» — но суть от этого не менялась. А после того, как пара монастырей была действительно разогнана, остальные ультиматум приняли. Хитрили, конечно, изрядно, в плане численности «временно отлучаемых» — но в мир таким образом получилось вернуть за год больше сотни тысяч мужчин. И — по договоренности с Берией — двадцать тысяч из них должны были стать солдатами. То есть по крайней мере получить начальную военную подготовку…