Впрочем, это касалось лишь языка, по каким-то причинам Субхас Чандра Бос не установил – в отличии от Индии Джавахарлала Неру – единую государственную религию. Хотя если учитывать, что почти половина из ставосьмидесятимиллионного населения Бенгалии были мусульманами, поступил он совершенно правильно, и правильно он постановил, что в стране будут сразу две столицы: Калькутта для индуистов и Дакка для мусульман. Но и те, и другие в основной своей массе были нищими – а это для него, как для руководителя государства, создавало очень много проблем – и Бос обратился за помощью к тем, кто помог ему свою армию вооружить до зубов, то есть к Лаврентию Павловичу и всему Советскому Союзу. Умный был мужик, сообразил, чем грозит молодой стране предлагаемая британцами «помощь»…
Но и Лаврентий Павлович дураком не был – и сразу обратился к соседке:
– Старуха, быстренько подумай, чем мы можем Бенгалии помочь. Потому что если не поможем мы, то помогут британцы и американцы.
– Это-то понятно, однако просто прокормить всю такую ораву нищих голодранцев Советский Союз не в состоянии. Поэтому нашей задачей будет сделать так, чтобы тамошний народ быстро перестал быть голодранцами…
– Внимательно слушаю твои мудрые распоряжения.
– И опять вы со своими плоскими шутками. Не мудрые, а наимудрейшие, сколько раз можно напоминать! Надо нам быстро наладить взаимовыгодную торговлю… вот только чем торговать, непонятно. Из всего, что я помню про Индию, а в данном случае про Бенгалию, я могу вспомнить лишь про ассамский чай. Очень хороший, просто замечательный – но на одном чае торговлю, конечно, не наладить масштабную. Но чаем все же пренебрегать не надо, а вот что еще… Еще, если мне склероз не изменяет, у них текстильная промышленность развита.
– Тогда уточню: она там есть, но в основном они отправляли в метрополию хлопок, а сами ткани оттуда же и импортировали.
– Значит, нужно им в налаживании текстильной промышленности помочь, и это можно сделать даже в кредит, Бос потом с нами тканями рассчитается.
– Учту, займусь, людей подберу. НТК со станками ткацкими и прядильными, надеюсь, поможет?
– Вам? Вам – точно поможет. А почему вы этим занимаетесь?
– Видишь ли, тут вот какое дело… этому Босу КГБ с оружием помогло, и он теперь только с КГБ общаться и готов. Временно это, он пока сильно нервничает и верит лишь в силу оружия, но раз так, то пришлось мне этим делом заняться.
– Ясненько-понятненько. Тогда вот еще о чем серьезно подумать надо: в Бенгалии как раз самые богатые месторождения коксующегося угля, я имею в виду в Индии, и с железной рудой у них там просто замечательно. Надо им помочь в строительстве металлургического комбината, а как за комбинат этот зацепимся… там же и бериллий буквально в огромных количествах водится, и вообще половина таблицы Менделеева, так что если мы с бенгальцами найдем общий язык…
– Мне твое предложение уже нравится. А так как у нас главный специалист по поиску общих языков сама знаешь кто…
– И не мечтайте!
– Не буду мечтать, уговорила. Ты завтра в канцелярии поинтересуйся насчет нового распоряжения товарища Сталина относительно налаживания отношений с Бенгалией… я думаю, что Босу очень понравится, что ты другого бенгальца сделала столь популярным в Советском Союзе, и с тобой он быстрее договорится. Тем более, что о чем с ним надо договариваться, пока что ты одна и знаешь.
– Это вы серьезно про распоряжение Сталина?!
– Куда уж серьезнее-то, и прошу учесть: это не моя была идея. Я просто зашел, чтобы тебя так ненароком подготовить морально, чтобы новость тебе не обухом по голове. Ну сама подумай, кто еще-то?
– Можно подумать, что у меня других дел не хватает.
– А что за дела? Может, изыщем тебе помощников?
– Хорошо, найдите мне помощника, свободно говорящего по-исландски. Можете даже особо не спешить, я готова и неделю подождать. Да что там, даже две недели потерплю!
– На каком языке, ты говоришь?
– На исландском.
– А тебе зачем?
– Надо. Причем не только мне, я думаю, что это надо всему нашему Советскому Союзу…
Глава 23
Исландский закон гласит, что «ни один гражданин Исландии не может приобретать фамилии», но если этот гражданин фамилию все-таки успел приобрести (до тысяча девятьсот десятого года, что было странно, поскольку закон приняли в двадцать пятом), то фамилия ему оставлялась. И ему, и его детям, а супруги так и оставались бесфамильными. И среди примерно двенадцати тысяч исландцев, фамилиями успевших обзавестись, был Гуннар Магнусс – человек, о котором так вовремя вспомнила Вера. Этот самый Гуннар был знаменитым исландским детским писателем – правда, Вера «в прошлой жизни» была уверена, что он был вообще единственным писателем в стране с населением в сто двадцать пять тысяч человек – но тут она ошиблась: писателей в Исландии оказалось неожиданно много. Но вот детский – точно один, что помогло Вере его все же идентифицировать, так как и имя, и фамилию писателя она напрочь забыла, и даже название книжки вспомнить не смогла.