– Я лучше домой пойду. Спокойно пойду: вот умеешь ты успокаивать… если я еще завтра к тебе зайду, ты не против? Чайку попить, но без ромашки…
Четвертого ноября в Овальном кабинете зазвонил телефон – очень специальный телефон. Томас Эдмунд Дьюи снял трубку, выслушал то, что сказал абонент на другом конце провода и, не задавая никаких вопросов собеседнику, положил трубку обратно, а затем медленно сел в кресло. Сидящий напротив него Марринер Экклз вопросительно взглянут на президента, но тот лишь как-то хищно ухмыльнулся, глядя на финансиста. А затем встал, нажал кнопку на своем столе и, глубоко вздохнув, наконец вывалил обуревающие его чувства наружу:
– Я знал, что вы – ничтожество и идиот, но даже не подозревал, до какой степени вы все там болваны. Но вы не волнуйтесь особо, в камере, куда вас отведут, будет светло и тепло. И некоторое время даже тихо… А когда вас в ней соберут всех, то кто кого сожрет, никого снаружи камеры уже интересовать не будет.
– А можно поинтересоваться…
– Можно. Лос-Аламоса больше нет, из Санта-Фе сейчас стараются эвакуировать всех жителей, а какие территории еще может накрыть – этого пока никто не знает. Пока не знает, но вы – обязательно узнаете. И это будет самым последним, что вы узнаете в своей жизни…
Глава 26
Двадцатого ноября в Верином доме в Пирогово собралась интересная компания. То есть собралась Вера и Лаврентий Павлович, но к ним присоединился и Владимир Александрович Голицын, а место встречи выбрал все же товарищ Берия. И выбрал его потому, что в этом загородном доме была исключена любая прослушка, а Витины родители днем были на работе – так что можно было поговорить спокойно. Ну а то, что Берия к Вере в гости заехал, было вполне естественно, у них часто рабочие вопросы решались «в неофициальной обстановке», а про Голицына никто и не догадывался: он в Пирогово приехал вообще на электричке.
– Ну что, товарищи, надо это дело как-то отметить, – высказался Лаврентий Павлович, закрывая за Володей дверь, – для такого случая специально захватил кое-что, что тебе, Старуха, точно понравится: уникальное вино, которое в прошлом году сотворил массандровский волшебник лозы Егоров. Продукт, достойный отмечаемого дела, – он ловко открыл бутылку и разлил содержимое по бокалам.
– Отметить, несомненно, необходимо… – ответила Вера, взяв бокал в руки и разглядывая его содержимое. – Но я одного понять не могу: почему бахнуло сразу и так громко?
– Не очень-то и громко, – хмыкнул Лаврентий Павлович, – по тому, что удалось узнать… этот вундеркинд Холл сообщил, что бахнуло даже меньше чем на тысячу тонн. Примерно на девятьсот вроде, по крайней мере так в Вашингтоне считают.
– Но… это значит, что они еще сборку не произвели?
– Я и сам не ожидал, что эти идиоты воспользуются моей печкой. То есть не ожидал, что сразу, – задумчиво сообщил Володя. – Когда они первую партию металла забирали, спросили, в чем я его переплавляю – и я им за пять тысяч баксов наличными свою дуговую печь отдал. Хорошая печь, со стенками из двухдюймовой стали.
– А зачем такая-то?
– Я им объяснил зачем: оказывается, они и не подозревали, что металл летуч как нафталин… наверное, как раз это они проверить успели и отливку в ней и сделали первую. У них же физики грамотные, очень точно рассчитали, что критическая масса составит тринадцать с половиной фунтов для шара, но посчитали, что для полусферы семи точно не хватит. И отливку делали порциями… должны были делать порциями по семь фунтов: они ее еще и обтачивать на токарном станке собирались.
– Ты вот всё так подробно объяснил!
– Конечно, я просто не успел сказать про то, что печка, которую я им продал, внутри была покрыта слоем бериллия, мы же не зря его в Мексике и Канаде выделяли. А с бериллиевым отражателем… я думал, что просто пшикнет когда они металл в печь загрузят, но они, очевидно, его и расплавить успели – и когда металл застыл и размеры полусферы уменьшились… ну, это я так думаю. А печка из брони все же смогла удержать металл от раннего разлета.
– А тебе их не жалко? Ну, тех, кто там работал?
– Они все равно уже были мертвыми, просто этого еще не знали: металл они просто руками брали, испарением его пренебрегали. Они уже набрали его достаточно для долгой и мучительной смерти, а так они хотя бы от мучений избавились.
– Володь, извини, я про бериллий не совсем понял.
– С бериллиевым отражателем критическая масса снижается почти вдвое, – пояснила Вера. – А с двести сороковым изотопом и инициатора не требуется, он сам…