Вере пришлось вплотную столкнуться и с тем, что фактически у красноармейцев мало того, что даже понятия о дисциплине не было, так еще и пьянство процветало. Борис Львович, на заводы которого начали поступать первые «сокращенные» бойцы, пришел к Вере специально для того, чтобы пожаловаться:
– Вера Андреевна, я всего лишь нарком, и моей власти просто не хватает, чтобы со всем этим хоть как-то бороться. Переведенные из армии бывшие бойцы мастеров не слушают, часто прогуливают, а уж пьянство такое среди них процветает, что приходится опасаться того, что они и старые кадры на заводах споят.
– Товарищ Ванников, вы проблему несколько преувеличиваете…
– Ничуть не преувеличиваю! Мне вот на девяносто второй завод направили две сотни таких красноармейцев, так меньше чем за месяц количество прогулов увеличилось на заводе втрое, а уж сколько раз пришлось за появление в пьяном виде их от работы отстранять…
– Я не про это. Издайте приказ по наркомату: за появление на работе в пьяном виде – немедленное увольнение. С выселением из предоставленного заводами жилья, конечно. За три прогула в течение года – по любой причине – то же самое. За невыполнение указаний мастера – отстранение от работы до конца дня, день засчитывается за прогул. И все сразу станет хорошо.
– И кто мне разрешит рабочих увольнять?
– Вы и разрешите, в конце-то концов вы нарком или так, погулять вышли?
– А я не об этом, у нас же закон…
– Тоже проблема решаемая, и вы ее уже решили.
– То есть как это «уже решил»?
– А так. Как умный человек, столкнувшись с неразрешимой проблемой, вы обратились к тому, кто ее решить в состоянии. И я, как зампред ГКО, выпускаю постановление… сейчас, подождите минутку, я его на бумажке напишу… вот, постановление «О наказаниях за нарушение производственной дисциплины и общественного порядка на предприятиях военно-промышленного комплекса». Хорошее постановление, все прям-таки наполнено государственной мудростью и заботой о благе трудового народа. А народ нетрудовой пусть на себя пеняет…
– Спасибо, Вера Андреевна, а вы не боитесь, что за такое постановление вас могут…
– Могут, но не будут. Потому что сейчас нам не до сантиментов, тут сосед мой из дальних стран вести интересные принес… извините, я не знаю, вы в список людей с нужным допуском включены…
– Не надо, все и так ясно. Тогда вопрос не столь важный, но все же… там, на девяносто втором заводе Федор Федорович подготовил к испытаниям новую пушку…
– Молодец, вы ему представление на «Знамя» подготовьте.
– Но ведь даже испытания не начались еще!
– Ну, проведут испытания, если и найдут какие-то недоделки, то ведь исправят, так что пишите.
– Вы так уверены, но вы же вообще не артиллерист!
– Борис Львович, у нас в стране два лучших в мире конструктора пушек: Петров и Грабин. И вот они плохих пушек вообще делать не умеют. Кстати, Грабина нужно из Нижнего убрать…
– Грабина?! Но вы же сами сказали, что он лучший.
– И Петров лучший, однако вместе они работать не могут. Друг другу мешают больше, чем помогают. Вот только Грабин, как человек более опытный, на новом месте сможет быстро и конструкторов вокруг себя собрать, и производство наладить – а нам еще один артиллерийский завод очень даже не помешает. Ну а Петров… Федор Федорович – он больше по крупным калибрам спец, ему и оборудование требуется тяжелое, которого на новом месте долго не появится, и школа конструкторская у него больше под старых специалистов соориентирована.
– А где…
– Грабина, я думаю, нужно в Подлипки переводить, там ему самое место: и к столице поближе, и… и вообще. А со станками НТК поможет, в приоритетном порядке поможет. Опять же, насчет демобилизованных: мы их на стройку жилья в Подлипки направим, до осени у Грабина там появится уже место для инженеров и рабочих…
А Лаврентий Павлович размышлял о том, кому очередной орден вручить: товарищу Афанасьеву или его величеству Густаву, и размышлял он об этом после прочтения доклада из разведуправления. Ведь совершенно, можно сказать, случайно у этих двоих получилась просто великолепная операция по дезинформации потенциального противника. Вообще случайно: руководство шведской армии поинтересовалось тем, не получится ли у Советского Союза приобрести какое-то количество снарядов для шведских же сорокамиллиметровых зениток. Шведы и сами, безусловно, снаряды для «Бофорсов» делали, но делали они их маловато, да и, по слухам, русские снаряды подешевле были.