– Владимир Николаевич, действие препарата основано не на его химической формуле, а вообще определяется тем. каким образом он разлагается. Я прекрасно понимаю, что воссоздать химическую формулу можно четырьмя или даже пятью различными способами, но препарат изначально должен, для того, чтобы правильно разлагаться, обладать нужной планарной хиральностью, а в предлагаемом вами пути синтеза гидроксильная группа OHC3 прицепится не здесь, а здесь – и распад препарата не даст нужных организму радикалов, то есть он окажется просто бесполезным.
– Хм… а какую вы предполагаете получить пользу от него?
– Какую? В прошлом году в стране по разным причинам умерло три с лишним миллиона человек, и из них не менее миллиона из-за сердечно-сосудистых заболеваний.
– А какое…
– Когда-то давно, еще в двадцать шестом, я посоветовала товарищу Куйбышеву регулярно принимать аспирин, и он моего совета послушал. Потом я разработала, практически специально для него, быстрорастворимую форму препарата, не приводящую к кровотечениям в желудке, и он – этот аспирин глотая – прожил на пять лет дольше… по расчетам на пять лет. Так вот, если бы у нас был тогда этот препарат, то ему здоровья хватило бы еще лет на пять, а то и больше: медицинский эффект у него немного сильнее, чем у аспирина, а вот вреда организму вообще никакого. Сейчас проводят его клинические испытания в нашем Медуправлении, скоро они эти данные подтвердят. Так вот, если мы этот препарат в медицинскую практику внедрим, то с гарантией полумиллиону человек в год мы сможем подарить лет по пять, а то и по десять полноценной и счастливой жизни. Лично я оцениваю потребность в препарате… им придется кормить порядка трех миллионов человек… минимум трех миллионов, и на каждого потребуется примерно по двадцать пять – тридцать граммов в год. Проще говоря, нам нужно его производить примерно семьдесят пять тонн ежегодно, а в лаборатории я смогу его изготовить хорошо если по паре граммов в неделю. Ну по пять граммов…
– И вы считаете…
– Да, и чем раньше мы начнем его массовое производство…
– Это я уже понял и осознал. Я другое спросить хотел: вы считаете, что лучше всего препарат производить в Сызрани? Я к тому, что в таком случае мне стоит задуматься об учреждении филиала «Химавтоматики» там, рядом с химкомбинатом.
– Тоже неплохо будет, ведь я пока даже не очень хорошо себе представляю, что еще из сланца полезного выковырнуть получится. Но этим можно будет и попозже заняться, скажем, уже зимой.
– Пожалуй, вы правы. Я думаю, что если для обеспечения финансирования этой работы отложить программы по…
– Владимир Николаевич, финансовую сторону я на себя беру, вам об этом точно заботиться не придется. И другие программы откладывать тоже при малейшей возможности этого не делать не нужно. Я же не только просить о помощи к вам пришла, но и сама помощь предложить хочу. Я тут с мужем говорила, и он сказал, что одного человека из своей группы он мне выделить в принципе смог бы – но оставшимся придется работать часа на полтора в день больше. Так вот, если вы по всему институту таким образом слегка так перегрузите работой инженеров и ученых, то я предлагаю всем им установить плату за сверхурочные в тройном размере. Это ведь ненадолго, мне нужно, чтобы все для первой очереди нового производства к зиме готово было – и люди особо не переутомятся, и копеечкой лишней разживутся. Конечно, все это должно быть на строго добровольной основе…
– То есть вы просто предлагаете на три месяца всему институту практически удвоить зарплаты…
– Не всему, но да, многим специалистам.
– А где вы на это средства-то возьмете? Какие-то иные программы будут недофинансироваться…
– Нет, мне с дополнительным деньгами очень поможет наш главгеолог Георгий Фёдорович…
Нарком геологии товарищ Мирчинк, когда Вера зашла к нему «посоветоваться насчет отделочного камня», задал ей простой вопрос:
– Вы имеете в виду исключительно отечественный камень?
– А что, у вас есть предложения по получению импортного за три копейки?
– Вера, я про три копейки не говорил, но… в Норвегии, причем на территории под нашим протекторатом, огромное количество прекрасных сланцев, весьма декоративных. И, что довольно важно, норвежцы давно уже наладили его добычу. Но добывают немного, поскольку никому, кроме них самих, этот камень почти и не нужен – но если мы пожелаем его покупать да еще сами же его перевозить будем… Сейчас цена сланца на внутреннем рынке там составляет порядка пяти – десяти рублей за тонну уже обтесанного камня, а в Нарвике только сухогрузов, на которых его к нам в Мурманск или Архангельск доставить нетрудно, с полсотни простаивает, так что фрахт тоже дешевым будет. И я думаю…