Задыхаясь, Карс пришёл в себя. Не осознавая, что делает, столкнул неподвижное тело Мары и бросился к воде. Его вырвало. Мир возвращался, кружась, ударяя по векам, будто солнце уже встало и било по лицу всеми лучами. Юноша упал в воду, заткнул уши, закрыл глаза. Плохо было не оттого, что он сделал! О мерзкой твари он не сожалел. Но никогда прежде он не поглощал полностью сознание другого существа, не оставляя место ни для чего, кроме жажды убийства. И даже не подозревал, что такое возможно.
Его привел в себя стон. Долгий, хриплый стон. Юноша поднялся и поспешил к костру. Женщина лежала на боку. Белая пена стекала с угла губ, конечности сотрясали мелкие судороги, но выражение глаз было живым и полным холода. Карс узнал ту, что вернулась - Мару. Лесничий убил Гирами. Убил его любимую...
Он упал на колени, нашарил в её вещах кинжал и футляр для духовой трубки. Вытащил оттуда один из листьев, в которые были завёрнуты стрелки, накрыв, выдернул стрелку торчащую из-под лопатки Мары, швырнул в золу. Лезвием крест-накрест рассёк рану и принялся давить пальцами, выгоняя дурную, напитанную ядом кровь. Кожа женщины была совсем холодной и быстро покрывалась испариной. Он пускал кровь, пока песок вокруг не оказался ей залит. Мара молчала. Белки её глаз иногда закатывались, и тогда полоски склер виднелись под веками. Судороги били всё сильнее. Карс знал, что не спасет её. И когда осознания стало слишком много, просто прижал женщину к себе. Кровь уже не сочилась из раны, казалось, она вся была на его коже - лице, руках.
- Отнеси меня в воду, - вдруг чётко произнесла Мара.
Он поднял её на руки.
- Но рана...
- Не медли...
Карс положил женщину в полосу прибоя. Сел, придерживая голову над водой. Бред туманил зелёные глаза, и Мара морщилась, пытаясь ускользнуть из его туманных объятий.
- Третьего мы приняли за второго... - с трудом заговорила она. - Там... на привале. Не знаю... был ли он охотником за тобой или просто следил за нами... в темноте... А второй только сейчас догнал нас. Я... я могла бы его почувствовать, но не этой ночью... - голос прервался.
Мара отдышалась. Слова давались с трудом, словно она поднималась на бесконечную гору и не могла остановиться, а дыхание было на исходе.
Карс, перемазанными в крови пальцами попытался запечатать слова - слетая с губ, они уносили частицы той силы, что ещё оставалась в ней. Вода вокруг порозовела, затем побагровела - под воздействием солёной воды открылась и вновь закровоточила рана. Мара стремительно теряла кровь. Всегда бледная кожа уже отдавала синевой, а яркие губы и вишнёвые соски стали почти белыми.
- За ним могут прийти другие... - Мара легко касалась губами кожи Карса, и прикосновения казались ему мотыльками, попавшими в западню. - Но этого не случиться, если уничтожить тело. Оставь меня... Возьми труп и занеси в воду... Жди... Когда увидишь знак - отпускай... и спеши на берег...
- Но ты утонешь!
- Просто опусти меня под воду... Иди. У нас мало времени... Я могу звать Заблудшую душу только, пока я в сознании...
Карс колебался. Мара вытянулась в его руках, застонала сквозь стиснутые зубы, попыталась оттолкнуть его.
- Иди же! - с мукой прошептала она. - Верь мне...
Очень осторожно он отпустил её. Белое лицо скрылось в красной воде - тело покойно легло на песок, и даже усилившийся прибой не беспокоил его. Волны словно обходили её стороной, создав лакуну со спокойной водой. Тихой багровой водой...
Карс содрогнулся и бросился на берег. Вскарабкался на камни, взвалил на плечо труп лесничего, взял под уздцы всё ещё нервно фыркающего жеребца и стал осторожно спускаться на пляж. Отпустив Амока, вошёл в полосу прибоя, перехватил лесничего так, чтобы держать на руках. Вода вокруг странно вибрировала, словно кипела. Заломило виски, зубы заныли, из носа Карса на грудь закапали горячие красные капли. Он знал - есть звуки, неслышимые человеческому уху, но вредоносные и смертельные. Данки рассказывал ему про охоту летучих мышей, показывал свою коллекцию свистков, которые могли воздействовать на людей и животных на расстоянии - убивать, обездвиживать, причинять боль. Впрочем, он ими не пользовался, только коллекционировал. Его придурство был странным шутом со странными интересами.