– Дети! Ну-ка закончили мне галдеть! Или мне придется…
– Дети? А ты тогда кто? Старуха?
Вера Андреевна знала, что школьники (именно семиклассники) ее иногда за глаза ее старухой и называли, и это ее сильно раздражало. Вот и сейчас, услышав это слово, она не удержалась:
– Ну старуха, ну и что? Зато глаза не ослепли и мозги не заплесневели! Я в общежитие на пять минут зашла и увидела, что так жить нельзя – а даже те, что там уже жил, этого так и не заметили. И это лишь один пример… – и только высказав все это, она сообразила, что со стороны девочки двенадцатилетней все это прозвучало в лучшем случае анекдотично. Однако студенты-то в основном были людьми уже достаточно взрослыми и все же восприняли сказанное как шутку. Но в любом случае гвалт прекратился, а кто-то из студентов примиряющее сказал:
– Старуха, а ты сама-то готова стать комсоргом? Расскажи тогда о себе, а то я только имя твое знаю.
– Комсоргом? Могу. Зовут меня Вера Синицкая, в комсомоле с двадцать второго, работала старшей пионервожатой в школе…
– Но здесь-то не школьники, – отреагировал кто-то с необидным смехом.
– Это да. Но школа была в Хабаровске, а там, если кто не в курсе, половина школьников – это дети каторжан. Не политкаторжан, а просто каторжан: воров, убийц, насильников – и понятия о жизни у них соответствующие были. Но я с ними справлялась, и справлялась видимо неплохо: меня же в награду за эту работу в университет учиться отправили. И с вами справлюсь…
Кто-то их парней тихо захихикал.
– Даже не думай: у меня и наградное оружие есть, и я им очень неплохо умею пользоваться. Причем – Вера Андреевна вспомнила небольшой эпизод военного времени – я даже могу и не стрелять: голову проломить рукояткой и без стрельбы сумею. Причем с пяти метров – наверняка, были прецеденты.
Эпизод на самом деле был более смешным, чем трагичным: она увидела, как в очень шумном цехе какой-то молодой рабочий пытается открыть «неправильный» вентиль. Если бы открыл – установка наверняка взорвалась бы, и Вера Андреевна, понимая, что докричаться до рабочего у нее не получится, просто швырнула в него пистолет – единственное, что подвернулось под руку – в надежде, что тот хотя бы обернется и увидит подаваемые ему знаки. Но она и тогда была женщиной высокой, да и силушку еще не растеряла – в общем, рабочего она просто вырубила, попав рукояткой пистолета в голову. Разбирая этот инцидент директор завода сказал:
– Если бы ты его убила нахрен, то пришлось бы тебе орден давать, а так отделаешься денежной премией в размере месячного оклада.
– А почему за убийство орден?
– Потому что тогда пришлось бы органам объяснять, что ты диверсанта ликвидировала, а сейчас выходит, что ты просто разгильдяя правильно перевоспитала и от смерти наоборот спасла. Тоже дело нужное, но… короче, учись пистолеты лучше кидать! Кстати, а почему не стреляла-то?
– Стрелять? В цехе по производству пороха?
– Два месячных оклада, иди, тренируйся пистолетами швыряться…
Но это было давно и вообще в прошлой жизни, а сейчас…
– А старуха-то дело говорит, давайте ее и выберем, – снова раздался тот же голос.
– Только с одним условием, – Вера Андреевна снова взяла происходящее в свои умелые педагогические руки. – Дел у меня будет много, одной не справиться, поэтому для тех, что попроще – вроде сбора взносов – я предлагаю выбрать мне заместителем Ивана Малкова.
– Принято. Это все?
– И Иван еще верно сказал, что культурный уровень тоже повышать надо, поэтому предлагаю всего лишь подумать, кто из вас может стать культоргом.
– Кем?
– Те, кто нашим культурным уровнем и займется. Будет нас в кино водить на фильмы, в театры, в музеи… Дело на самом деле нужное, но тут необходимо, чтобы человек все же в этой культуре прилично сам разбирался.
– Ну да, в кино билеты достать…
– А с этим как раз тоже комсомол поможет. Тот же кинотрест один-два билета нам не продаст конечно, а вот заявку от комитета комсомола на пару сотен билетов наверняка удовлетворит.
– Ага, как же!