– Еще раз: заявку комитета комсомола университета. А не захочет – придется удовлетворять заявку горкома партии, а это будет гораздо больнее. Но снова повторю: вы уж сами подумайте, с ребятами из других групп обсудите. Тут массовость тоже важна, но без нужных знаний заниматься такой работой просто глупо.
– Сразу видно: старуха, все знает, во всем разбирается – не то что мы, дети несмышленые. Голосуем за нее?
Парень из факультетского комитета, похоже, вообще не слушавший, о чем спорят в группе, решил, что все же и ему нужно поучаствовать:
– Ну, всё обсудили? Ставлю на голосование: кто за то, чтобы выбрать комсоргом группы товарища Старуху?
Громовой хохот всех присутствующих был ему ответом…
У Веры Андреевны не оставалось ни малейших сомнений в том, как ее будут называть в группе в ближайшие несколько лет: за десять без малого лет работы в школе она практически «изнутри» прояснила для себя механизм формирования школьных прозвищ. Не только этот феномен удалось ей изучить, но сейчас она просто смирилась с тем, что изменить была уже не в состоянии. Тем более, что в школе…
В школу Вера Андреевна пришла практически случайно. В далеком (в каком направлении не посмотри) пятьдесят пятом Вера Андреевна, крайне недовольная творившимся в советской химической науке и особенно в промышленности, совершила «акт пассивного протеста»: в свой день рождения она вышла в отставку и отправилась на пенсию – благо, возраст позволял. И несколько лет провела в роли простой домохозяйки, мотаясь с места на место. Мотаться приходилось (как, впрочем, и раньше) из-за специфики работы мужа: он был военпредом, занимался военной приемкой всякой сложной техники еще с довоенного времени – и раз в несколько лет переводился на другой завод. А как раз в пятьдесят пятом он получил «окончательное назначение»…
Хорошее была назначение, и работа мужу очень понравилась. Да и не только работа: весной шестидесятого ему предоставили прекрасную квартиру в новеньком, с иголочки, доме. Причем, несмотря на то, что детей у них с Верой Андреевной не было, квартиру дали трехкомнатную: учли предшествующие заслуги. Но счастье продолжалось недолго, через несколько месяцев муж погиб при аварии на полигоне. И Вера Андреевна осталась одна в большой пустой квартире.
Делать ей вообще ничего не хотелось: так как муж был младше ее на пару лет, она искренне надеялась, что не будет его хоронить – но судьба сложилась иначе. И единственным ее занятием стало сидение на лавочке у подъезда и разглядывание играющих во дворе детей. А детей было много: квартиры в новых домах в основном молодым семьям с детьми и распределялись.
Пожалуй, единственным утешением было то, что сидела Вера Андреевна на лавочке чаще всего не одна: почти всегда рядом сидели молодые мамаши, тоже приглядывающие за детьми, и занятые при этом не столько «игрой в гляделки» (неизвестно каким образом, но в этом небольшом «мамашском» коллективе обязанности по присмотру «самораспределились» и за детьми в каждый отдельный момент наблюдала всегда лишь одна – но постоянно дети были под присмотром какой-то из родительниц) сколько обсуждением разных важных для матерей новостей. И одна такая мать – красивая высокая армянка Ида Самсоновна, работавшая учителем литературы в недавно построенной школе – вслух пожаловалась «на быстрый рост численности детского населения»:
– Это просто проклятие какое-то на школу навели! – шумно поделилась с товарками она, – школе двух лет нет, а уже вторая преподавательница химии в декрет отправляется! А где мы на зиму глядя ей замену найдем?
– А что, в городе разве химиков нет? – одна из соседок решила до конца прояснить вопрос. – Или из декрета они выходить не собираются? Прошлогодняя-то должна была уже выйти.
– Ну конечно! Она и вышла… наверное, вот только где-то в другом месте. В соседнем военном городке столько молодых офицеров – но они, собаки страшные, как семьей обзаведутся, так и переезжают на другое место службы. А если мы заявку в министерство подадим, то до следующего года у нас в школе химика вообще не будет… Кстати, Вера Андреевна, вы же химик по образованию? Не поможете школу учителем не обездолить?
– Ну какой из меня учитель, я давно уже на пенсии.
– И что? Да и пенсия, насколько я знаю, у вас военная, ее, если вы на работу выйдете, не отберут. Ну пожалуйста! Да и вам будет чем заняться: целыми днями здесь на лавке сидеть скучно, а еще и зима на носу – зачем вам бесплатно мерзнуть? А оформим вас на работу временную, хотя бы на полгода, пока мы нового учителя ждем.
Василий Матвеевич – директор школы и бывший фронтовик – когда Ида Самсоновна привела к нему соседку – задал единственный вопрос: