– Это почему?
– Потому что все мысли у него будут о том, где бы руки новые отрастить взамен оторванных. Миксер, который плоды для соковыжималки готовит, не то что руку – он лом железный порвать может. Однако я, как вы видите, все еще хожу с руками, причем со старыми, от рождения мне даденными… а вы же тут не дурачки деревенские собрались? Научитесь быстро – и стране пользу приносить будете большую, и семьи свои не обидите…
В принципе, обещать «златые горы» Вере было нетрудно – но вот с имплементацией этих гор в стране имелись определенные трудности. Прогнать пять тонн сока через пастеризатор было не очень и трудно, но потом эти тонны требовалось разлить по бутылкам. Литровым – и поэтому заводу в день нужно было откуда-то взять пять тысяч этих бутылок. Понятно, что в станице бутылки не делались, их привозить требовалось – но и с транспортом проблема была решаемая. Однако чтобы их привезти откуда-то, бутылки требовалось где-то сделать – а вот с этим было непросто. То есть сделать пять тысяч бутылок страна была в состоянии: по плану две тысячи бутылок в сутки должны были привозиться из Царицына (то есть уже из Сталинграда), а три тысячи – аж из Ростова. Но еще нужно было для бутылок сделать крышки (тоже стеклянные) – и с ними почему-то было хуже. То есть их тоже делали, на тех же заводах, что и бутылки – но если с бутылками получался брак одна на тысячу сделанных, то крышки в брак шли минимум одна из двадцати.
Еще для того, чтобы сок закупорить в этих бутылках, нужны были резиновые уплотнители – и Вера специально предупредила Куйбышева о том, что «ее синтетическая резина не подойдет». На одну банку резины нужно было немного, примерно два грамма – но все равно заводу требовалось ее по десять килограммов в сутки. Тоже немного, но в стране ее для кучи других дел катастрофически не хватало… Правда, изыскать эти килограммы все же удалось, направив для других нужд продукцию Лианозовского заводика, но и это получилось проделать лишь после того, как Вера клятвенно пообещала «до Нового года подготовить полный аналог натурального каучука для промышленного производства». Тогда Валериан Владимирович просто недоверчиво хмыкнул и, подписывая наряд на выделение «стратегического материала» тихо, но очень веско добавил:
– Старуха, ты пообещала, и я твое обещание запомнил…
А еще одной проблемой стало то, что в стране просто не делалось пружинной проволоки, из которой нужно было делать пружину, прижимающую крышку к бутылке. Вообще не делалось, так что и ее приходилось за границей закупать. В Швеции, и поначалу Вера даже предложила оплатить поставку из свое «резиновой премии», но все же Куйбышев это предложение отверг:
– Еще не хватало нам юных старух обирать… а ты точно уверена, что в СССР такую проволоку никто не делает?
– Уверена.
– И никто ее сделать не сможет?
– Сразу – не сможет. Но если постараться, что через год мы уже отечественной пользоваться будем.
– Ну смотри… И учти, если ты мне результат осенью не покажешь…
– То я убегу в тайгу и там спрячусь, и никто меня в тайге не найдет. Шучу я, просто нервничаю немножко…
– А ты не нервничай, просто работу сделай. А то на меня уже отдельные товарищи косятся: что это я по вечерам с какой-то школьницей тут сижу и университету бешеные миллионы выделяю…
Двадцать седьмого августа специально выделенный рабочими «сочного завода» курьер доставил в Москву специально для Валериана Владимировича посылку с пятью бутылками сока. Ради этих бутылок Вера смоталась в Сталинград, где – пользуясь выписанным Куйбышевым мандатом – в городской типографии заказала красивые цветные этикетки. И продукция заводика руководству страны понравилась: и виноградный сок (белый и красный), и грушевый (сделанный все же исключительно «в качестве демонстратора технологий»), и яблочный, и вишневый. А Вера, вернувшаяся в Москву тридцать первого, прямо с вокзала позвонила Куйбышеву и поинтересовалась:
– Добрый вечер, это Старуха. Я спросить хотела: мне бежать в тайгу прятаться или можно просто домой возвращаться?
– Старуха, ты откуда звонишь?
– С вокзала, поезд пятнадцать минут как пришел.
– С вокзала… тогда ладно. Ты ко мне зайди завтра…
– Завтра первое сентября, мне учиться надо.
– Тогда в пятницу, часам к шести, тут с тобой… есть кое-что для обсуждения. Очень важное, так что жду.