– А аспирин?
– А тут я вообще ничего не придумывала, только отработала способ как фенол из креозота почище и побыстрее вытаскивать – но это любо химик за неделю придумать может если ему заплатить как следует.
– Но тебе же никто ничего не платил…
– За резину я сто тысяч получила, и, надеюсь, вы же не пожалеете мне еще какой-то премии огромной за аспирин? В меру огромной, тоже тысяч в сто-двести…
– Пожалею.
– Тогда за полиэтилен не пожалеете. А если пожалеете, то я могу обидеться и перестать изобретать всякое.
– Вымогательница!
– Есть такое дело, но вы бы знали, сколько стоят все эти реакторы, на которых я всё это изобретала! А уж сколько понадобится для следующих изобретений…
– Так ты все оборудования из своей премии оплачивала? Это непра… так, ты еще сказала, что покажешь из чего на твои игрушки денег вытащить можно. Давай, показывай.
– А вот из этой крышки. Я же сказала: у меня полиэтилен получается очень дешевый, а если те же американцы или немцы его производить захотят, то во-первых, завод они буду строить года три, а то и пять лет, во-вторых, завод этот им обойдется миллионов в пятьдесят золотых рублей или даже долларов американских. А в третьих даже когда завод у них заработает, полиэтилен они дешевле пары рублей за килограмм сделать не смогут. А мы будем его делать как не в себя и им продавать дешевле, чем они его сделать будут в состоянии.
– А где выгода?
– Я же сказала: я придумала как его делать очень дешево. Уголек у нас донецкий, скажем, почем? Три рубля за тонну? Пять рублей? Из тонны угля я сделаю – причем, обратите внимание, кроме двух центнеров резины – еще и пару центнеров полиэтилена. Ну, с учетом прочих затрат получится у нас центнер рублей за двадцать пять-тридцать, а мы буржуям его будем впаривать по полтораста. Рубль с килограмма – разве не выгода?
– Красиво рассказываешь. Чувствую я какой-то подвох, только вот какой, пока не пойму. Может, сама признаешься?
– Никакого подвоха, а грустная реальность: у нас на то, чтобы эти производства наладить, денег нет.
– А продать что-то… не особо нужное.
– Чтобы что-нибудь ненужное продать, нужно сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет, – Вера Андреевна мысленно хмыкнула, вспомним этот новенький – в «прошлой жизни» новенький – диафильм, а затем Вера продолжила уже серьезно: – Если университет будет получать хотя бы половину сэкономленной валютной выручки от того же каучука, причем всего лишь пару лет, не больше – то уже через год у нас будет свой, советский аспириновый завод, который всю страну лекарством обеспечит, завод, который консервную промышленность резиной из песка снабдит… кстати, мы ее тоже сможем буржуям задорого продавать.
– Ты думаешь, что у нас валюту девать некуда? У нас стройки стоят потому что денег на оборудование иностранное не хватает!
– Так давайте я валюту вам дам. Я половину дам от того, что мне буржуи сами в клювике принесут – а принесут они много! И половину рублей отдам – но вторую все же заберу чтобы новые химические производства строить.
– Ты просто… не хочу ругаться, но…
– Просто расчетливая и склочная старуха. Очень расчетливая и до изумления склочная. Мне для того, чтобы университетскую лабораторию в Лианозово полностью достроить и оборудованием укомплектовать, нужно шестнадцать миллионов золотых рублей – и миллионов сорок советских. Но я не прошу вас мне эти деньги выделить, я всего лишь прошу половину денег, которые лаборатория заработает, оставить мне на ее развитие. Времени у нас немного: если мы не подсуетимся, что буржуи сами до всего додумаются и мы им задорого ничего продать не сможем – а пока можем, то просто глупо этим не воспользоваться.
– И что же ты им продавать собираешься?
– Сначала не им. Сначала я советских людей обеспечу нужными вещами. За деньги, конечно, но очень недорого – и на выручку в лаборатории выстрою то, что позволит уже буржуям продавать то, чего в СССР уже будет достаточно. Сейчас я могу на нашей лабораторной установке наладить выпуск пары сотен килограммов полиэтилена в час – а это шестьдесят тысяч вот таких крышек для бутылок. То есть через месяц я смогу обеспечить такими крышками всю промышленность по выпуску соков и, возможно, пивоваренную – я просто не знаю, сколько в стране пива в бутылках делается. Пусть все эти фабрики берут у нас такие крышки по три копейки – и мы заработаем за год десять миллионов. Но не пропьем их, а на эти деньги выстроим более мощную установку, лаборатории оборудуем исследовательские – и даже если университетские химики ничего нового не придумают – а они наверняка что-то, да придумают – то к следующему лету мы сможем выпускать по двадцать тонн полиэтилена в сутки. И вот эти тонны мы сможем уже продавать буржуям по рублю, причем золотому рублю, за килограмм. За двадцать тысяч золотых рублей в сутки, больше семи миллионов буквально на бутылочных крышках.