Глава 20
Двадцать второго Лаврентий Павлович снова посетил Сталина – и на этот раз разговор пошел о предложении Веры насчет попутного газа в Баку. То есть докладную об этом Берия еще пару недель назад представил, а теперь Иосиф Виссарионович решил что-то уточнить:
– Вы считаете, что внедрение ее предложения окупится?
– Думаю, что да. Я заметил, что она все, что касается именно денег, очень тщательно просчитывает. Но в любом случае наши сотрудники проконсультировались у специалистов, и отзывы были… в целом положительными.
– Что значит «в целом»? Были и отрицательные?
– Нет, отрицательных не было. Но Владимир Николаевич заметил, что он вообще не представляет, как можно провести разделение этих… алкенов? Нет, алканов, всегда их путаю… но он сказал, что и как Старуха бутан из смеси выходящих из реактора газов вытаскивает, он тоже не до конца понял.
– Опять Старуха?
– Она… ее все так называют и она не против. Смешно же звучит, правда! Ну так вот, он сказал, что если она их разделит, алканы эти, то за одно это ей можно будет степень доктора наук давать – а ведь она точно уверена, что разделит и даже без особого труда.
– Интересно как…
– Мне тоже интересно, но она сказала, что машину для разделения мне покажет когда вернется из Швеции.
– А чем она там занимается, вы знаете?
– Ну… да. Ерундой какой-то. То есть как вы и сказали тогда, кутит. Но не по ресторанам, а… в общем ерундой. Но она предупреждала, что у нее будет первой задачей выпендриться…
– Зачем это?
– Она сказала, что ей нужно чтобы в Стокгольме ее каждая собака за два квартала узнавала… Подозреваю, что уже сейчас не каждая, а разве что одна из двух, но точно ее узнаёт…
Пароход в Стокгольм прибыл в понедельник после обеда, и на причале «дипкурьеров» с Верой ждала машина. Две машины, и одна была пикапом для перевозки привезенных ящиков, а вторая – как раз обещанный Вере Хадсон, за рулем которого сидел одетый, несмотря на довольно теплую погоду, в кожаную куртку шофер. Так как плыли они первым классом, то и высадились они первыми (других пассажиров в первом классе вообще не было), матросы помогли погрузить тяжелые ящики в машину (из-за чего задние колеса заметно просели) – и они, помахав на прощание таможенникам диппаспортами, поехали в посольство. Но как только машина выехала из порта, Вера потребовала остановить машину и обратилась к водителю:
– Здесь управление передачами не такое, как на Форде или Бьюике, вы сейчас коробку переключения передач сломаете. Вылезайте, я машину поведу.
– Не положено, – начал было шофер, но один из «сопровождающих» немедленно сообщил:
– Ей положено. Машину эту вообще для нее купили, так что не спорьте.
Когда Вера с водителем поменялась местами, тот не очень уверенно сказал:
– Тут движение левостороннее…
– Я знаю.
– А сейчас нужно будет повернуть налево, я подскажу где…
– Не надо, я дорогу тоже знаю. Изучила по картам, – уточнила она, – и по путеводителям для туристов. Шведы очень хорошие путеводители делают…
Вера как-то уже привыкла сообщать окружающим не то чтобы неправду, а правду, но далеко не всю. В «прошлой жизни» она перед возвращением в СССР в Швеции провела чуть больше полугода и поначалу да, улицы Стокгольма по путеводителям и изучала. Но не только по ним: сразу, как она получила местную лицензию на право управления автомобилем, она и весь город объездила с окрестностями, все равно тогда ей делать было абсолютно нечего. Вот мужу приходилось работать буквально с рассвета и до заката, мотаясь по разным заводам, где делалось разное оборудование для советских заводов, а она «просто проводила время». И, как оказалось, с пользой проводила – хотя кто мог предположить тогда…
В посольстве их тоже никто из персонала не встретил. Тот же парень, который изображал шофера, просто показал им комнаты для ночлега, сообщил, где тут можно поужинать – и исчез. А Вера отдала распоряжение «дипкурьерам», которые с момента въезда в посольство это статус сразу потеряли, став «обычными техническими сотрудниками»:
– Так, ребята… было бы очень хорошо, чтобы вы все нужные прибабахи на этот Хадсон уже сегодня поставили: мне завтра на нем уже кое-куда выехать придется, а ручку крутить – этим пусть сильные духам занимаются.