Россия, поместье
Повозка медленно и как-то натужно тащилась. Колеса с трудом проворачивались, то там то сям попадали в глубокие рытвины. Дорога была никудышная. Мужички в повозке вяло перебрасывались словами, изредка покрикивали.
– … Ты мне это брось!....
– … Подпиши бумагу…!
– … Как ты могла, Варвара…!
– … А я ж говорил…!
– … Ну-с, электроосвещение оплачивать будем?
Слышен был и старушечий голос.
– …Мне совершенно нечего надеть…
Варвара, запряженная в повозку, налегала на хомут. Бежать было тяжело. Бежать было… необходимо. В глазах стояла пелена. Она становилась все плотнее, мешала продвигаться дальше. «Наверное, шоры», вдруг подумала Варвара, помотала головой, стряхивая оцепенение, – не помогло. Тогда она забеспокоилась всерьез, стала трясти мордой, водить ею из стороны в сторону, – стороны оказались плотные, вязкие, словно омут, – она фыркнула, попыталась дотянуться правым передним копытом до глаз – мелькнул сломанный ноготь, в сознании всплыла неприятная мысль и исчезла… Неожиданно исчезла и пелена, морок рассеялся и взору ясно открылся сизый предрассветный потолок. Варвара привычно таращилась в него, переводя дыхание. Черт знает что, а не сон.... Уметь бы гадать по тени утреннего потолка. Голос известной телеведущей произнес: «если первым делом вы увидели кривые линии на потолке – к разбитому сердцу…». Варвара развеселилась. А если плафоны покрыты пылью – к генеральной уборке! На самом деле ей не нужны были предсказания. Она и так знала, что все стало как-то уж слишком сложно. Сонливость медленно уползала из головы, реальность надвигалась неотвратимо. Как Терминатор на Сару О'коннор, подумала Варвара.
Она окончательно проснулась, рассмотрела сломанный ноготь – тот был на месте, вздохнула, решительно встала и потопала в ванную. Что там сегодня с великими делами?
-Варь, вот что ты сопишь? Я тебе сколько раз говорила, это только в автобусе ВЫХОДА НЕТ! А у нас есть. Прямо под носом! – Под носом у Катерины был мокрый дощатый пол. Она домывала веранду, и когда добралась до крыльца, уже кое-как возила тряпкой по сторонам.
–Кать, ну не могу я, понимаешь? Не могу! Ты все прекрасно знаешь. И давай закроем тему. – Варя привычно отбрыкивалась от подруги.
–Конечно, давай закроем…Но знай! Это я не могу смотреть, как ты надрываешься, – не унималась та. -Ну посмотри на себя! Графинюшка наша свежее. – Графинюшкой Катька называла бабушку Варвары Луизу Вацлавну, старушку преклонных лет, весьма деятельную и темпераментную особу, надо сказать.
–Кто на свете всех свежее, и румяней и вреднее.., – пробормотала Варя и с жаром задышала на стекло. Сегодня в музее был выходной и они решили заняться уборкой.
–Вот на той неделе Борис Иваныч приезжал. Хороший же дядька! Явленского просил. А он уже месяц, на минуточку, ездит! Ну хочет Явленского – сделай дядьке приятное, продай!
–Кааать! – Варвара перестала мыть окно и посмотрела на подругу.
–Я сказала, что мы подумаем.
–Каааааать....
–Ну что, Варь?
–Я бы вот вас двоих продала. Тебя и графинюшку в довесок.
–О как! А крепостное то право отменили, не слыхала?
–Рано отменили!
–Да и бабушка в довесок идти не может. Бабушка может идти в наказание. За очень тяжкие грехи, – изрекла Катька. – Я все. Тебе долго еще?
–Нет. Одно окно. И стирка.
–Угу. – Катерина вылила воду в куст отцветающих пионов, поставила ведро и уселась на мокрые еще ступени. Откинулась назад, задрала голову к солнцу. – Жара-то какая! А пойдем на речку сегодня, – прокричала она подруге в дом.
–Пойдем, – сказала Варвара совсем рядом. Она уселась сбоку от Катерины и тоже подняла голову. Лицу тут же стало нестерпимо горячо.
–Устала?
–Вообще? Или сегодня?
–Да ну тебя.
–Мне сегодня сон такой дурацкий приснился. Как бы не случилось чего. Маетно что-то.
–Борис Ив…
–Кать, не нервируй, а? Нет у нас Явленского. Ты это знаешь лучше всех!
–Есть!
–Это НЕ Явленский! – Варя подскочила и ушла в дом, раздраженно печатая голыми ступнями по полу.
–Зато какой это Неявленский! – улыбнулась подруга.
Франция, Париж
Бруно Дюпре нажал кнопку отбоя, потер глаза спросонья. Зачем, интересно, старики встают в такую рань? Он велел Жоржу приготовить кофе, решительно встал, прошел в ванную, принял душ. Все это время он гадал, что же на самом деле произошло. По телефону Филипп не стал ничего объяснять. Дааа, дед не давал ему скучать. С тех самых пор, как тот фактически отошел от дел, а Бруно возглавил его ювелирный дом, деду не жилось спокойно. Бруно еще только застегивал рубашку, а Жорж уже известил о приезде месье Филиппа Лурье. Бруно улыбнулся. Со двора он что ли звонил? Мужчина сбежал вниз по лестнице навстречу посетителю. Филипп стоял в мраморном холле у громадного зеркала. В руках он держал небольшой кейс. Филипп был стар, но отчаянно молодился. Одет он был в светлый утренний костюм в полоску – в петлице неизменно цветок!, элегантный шейный платок закреплен утонченной английской булавкой. Шляпа сидела на голове с неподражаемым шиком. Щеголь! – подумал Бруно и расцеловал старика.