Старые девы из Прессбаума
Прессбаум расположен на холмах, покрытых лесом. Отсюда не так далеко до Австрийских Альп. Городок курортный, всюду пансионы и виллы богатых венцев.
У каждого дома — аккуратно подстриженный сад, дорожки, посыпанные песочком. Сейчас середина апреля, пышно цветут вишня, абрикосы, магнолия.
Опьяненный запахом магнолий, никого не замечая на улице, я брожу по городку, думая о том, что вот хорошо бы остановиться здесь на несколько дней и пожить в покое и тишине. Вдруг мне преграждают дорогу две женщины. По виду — благочестивые монашенки. Тощие, высокие, они удивительно похожи друг на друга: остроносенькие, в пенсне с длинными черными шнурками, одетые во все черное, с зонтиками под мышкой, в старомодных ботах, напоминающих ботфорты.
- Фрау Маргарита, — хриплым шепотом произносит одна из них.
- Фрау Матильда! — резко говорит вторая.
Две фрау отводят меня в сторону и с таинственным видом спрашивают, где мог остановиться наш военный комендант. Потом, перебивая друг друга, они рассказывают, что якобы час назад два наших солдата сделали им непристойное предложение, — и с таким азартом, знанием дела и подробностей фантазируют на эту тему! Я готов со стыда провалиться сквозь землю. Но, набравшись храбрости, спрашиваю:
- Зачем вам комендант? Ведь с вами как будто бы ничего не случилось?
- Но нас оскорбили! Мы — девицы! Да, да, не смотрите на нас такими удивленными глазами! Мы — девицы! Мы требуем, чтобы комендант нашел солдат, наказал их или же... или же выдал нам компенсацию! — И две фрау, гордо вскинув головы, достают из карманов пространные жалобы на имя коменданта.
Сдерживая улыбку, я рассказываю им, как найти коменданта, и мы расходимся в разные стороны...
А вечером, перед отъездом в Винер-Нойдорф, ужиная в офицерской столовой, я случайно узнаю: комендант, чтобы отвязаться от этих двух сумасбродных прессбаумских дев, не нашел ничего лучшего, как выдать им из трофейного склада по отрезу сукна на пальто. В компенсацию!
Недели через две после этой истории, уже после взятия Вены, я попадаю в Баден. Хотя наши войска движутся на север Австрии, к Аспарну, но штаб фронта пока еще здесь. Подходя к штабу, я вдруг вижу фрау Маргариту и фрау Матильду! Энергично жестикулируя, они что-то объясняют часовому, чего-то требуют от него.
Холодок пробегает у меня по спине. Я поворачиваю назад.
Через полчаса, возвращаясь к штабу, я спрашиваю у часового:
- Что от вас хотели эти две женщины?
- Кикиморы? — Часовой улыбается. — Да вроде как бы хотят пожаловаться самому командующему. Говорят, на них покушались сегодня два наших солдата. Видели таких красавиц? Поди им уже за пятьдесят, бесстыдницам. — Часовой качает головой. — Они у генерала будут требовать «компенсацию».
Не знаю, что на этот раз получили прессбаумские девы, но думаю, что-то ценное. И вот почему.
Проходит апрель. Проходит май. Уже капитулировала Германия. Уже совсем-совсем закончилась война, и наши войска возвращаются на родину.
В первых числах июня я приезжаю в Вену, захожу по служебным делам к коменданту центрального района города.
В приемной полковника много народу. Я записываюсь в очередь и сажусь с газетой у окна. И вдруг. открывается дверь, из кабинета коменданта выходят прессбаумские девственницы! На этот раз они вместо зонтиков держат под мышкой толстые портфели, запихивая туда кипы каких-то свидетельств с разноцветными печатями.
Когда они со строгими, непроницаемыми лицами, гордо вскинув головы, шлепая ботфортами, покидают приемную, я спрашиваю у адъютанта полковника:
- Интересно, что могли просить у коменданта эти две женщины?
- У коменданта! — Адъютант смотрит на меня уничтожающим взглядом. — Они просят у Советского правительства! Пенсию! За потерю девственности! — взрывается адъютант.