Е л и з а в е т а И в а н о в н а. От времени.
Т о н я. Весна?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Возраст.
Т о н я. Это пройдет?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Весна пройдет.
Т о н я. И возраст?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. И возраст пройдет.
Т о н я. А любовь?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Если не настоящая — пройдет.
Т о н я. А если настоящая? (Пауза.) Мама!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Что, девочка?
Пауза.
Т о н я. Мамочка! Хорошо быть замужем?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Мне было хорошо.
Т о н я. А вот Багрицкий писал: «Женаты мы, любовь нас не волнует».
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А зачем все время волновать? Сначала пусть потревожит. А потом пусть успокаивает, радует. (Пауза.) Ты у меня сегодня такая красивая.
Т о н я. Это от платья. «Не я красивый — форма», — как сказал Леша. В белом платье кто угодно будет красивым. Тебе жалко было его переделывать?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Чиж! Для тебя мне ничего не жалко. И мне не ходить уже в этом платье.
Т о н я. Потому и жалко, что не ходить. В позапрошлом году в лагере я пошла в лес и забралась на березу. И подумала о том, что я, наверное, последний раз в жизни забираюсь на березу. Барышня — неловко! И стало мне так грустно, так грустно. Я даже поплакала там, сидя на сучке.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Раньше барышни плакали под березами.
Т о н я. На березе лучше — никто не увидит. А вообще не надо плакать. Все это от весны и от возраста. И от березы. И все пройдет. Поцелуй меня, мамочка. Мне вдруг захотелось стать маленькой, чтобы ты меня приласкала.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Ты становишься взрослой, чиж.
Т о н я. И чтоб я лежала в своей кроватке с сеткой. И чтоб ты и папа стояли надо мной. А я как будто сплю, а сама просто зажмурилась. И слышу — вы про меня разговариваете, как будто я сплю. Очень я любила эту игру… (Пауза.) А все-таки приятно быть артисткой. Я буду артисткой, мамочка?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а (улыбаясь). Будешь.
Т о н я. Ты сейчас сказала мне, как маленькой: спи, будет тебе кукла. Трудное это дело. Только если у меня выйдет и я стану артисткой, я не буду играть драматические роли. Я буду смешные. Жизнь ведь трудная, мамочка?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Трудная.
Т о н я. Надо, чтоб люди радовались. (Пауза.) Папа у нас был веселый. Ты его очень любила?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Очень.
Т о н я. Настоящая не проходит.
Задумываются.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Что ты сказала?
Т о н я. Ты и сейчас его любишь!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Его все любили. Когда он погиб…
Пауза.
Т о н я. Мама! Мы об этом никогда не говорили. Прошло столько лет! Ты ведь была совсем молодой. Ты и сейчас у меня молодая и красивая. Неужели ты не встретила ни одного достойного человека? Ты считаешь, что правильно прожила жизнь?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Не знаю. Может быть, и неправильно, но иначе я не могла. (Пауза.) Пойдем спать.
Т о н я. Угу.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Опять «угу»?!
Т о н я. Последний раз. Слушай, мама, последний раз в жизни — «угу». (Пауза.) Мама! А если человек говорит, что ему в жизни нужно только одно: чтоб мне было хорошо, — это и есть любовь?!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Это и есть любовь.
Т о н я. А если, чтобы ему самому было хорошо, — это уже не любовь?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Любовь к себе. Любовь — все для любимого.
Т о н я. Ты у меня умница. (Пауза.) Мама! А если человек говорит, что ему в жизни, кроме тебя, ничего не надо, это хорошо?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Хорошо, но это неправильно.
Т о н я. Я ему так и сказала.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а (улыбаясь). Ты у меня умница.
Пауза.
Т о н я. Все-таки очень хочется стать артисткой.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Пойдем спать, чиж.
Т о н я. Не хочется. Ты иди, мама. А я посижу — мне хочется побыть одной.
Грохот.
Что это? Стреляют?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Бог с тобой, девочка! Это гроза!