А в этой курортной местности горно-степной воздух, как в Аравии, на родине арабов. Где же еще жить этим красавцам? Для них во всей России лучшего места нет. Здесь и встретились снова братья — Цилиндр и Ценитель. Потомство мы от них получили замечательное.
В конце 1920 года Михаил Васильевич Фрунзе поехал работать на Украину, где кроме иных прочих назначений выполнял обязанности командующего вооруженными силами Украины и Крыма. Основная задача, которая в это время была возложена на возглавляемые им части Красной Армии, была уничтожение банд Махно, Тютюнника и других «батек». Красноармейцы успешно делали свое дело.
— И подумалось мне однажды, — рассказывал мне как-то Михаил Васильевич, — что вот провоевал я немало, да все сидя в штабе, с картой в руках вместо пулемета или шашки, на стуле сидя, а не в строевом седле. На противника только через бинокль смотрел, а вот так прямо, чтобы глаза в глаза, — не получалось.
Дай, думаю, хоть попробую. А наши как раз за Махно гонялись. К тому времени сильно мы его банду поуменьшили. Если так дело пойдет, соображаю, ничего на мою долю не останется.
— Не по правилам это, — засмеялся я рассказу Михаила Васильевича. — Сколько мы с этой партизанщиной боролись, а вы — командующий фронтом — и туда же, на поле боя, грудью вперед, заражая личным примером? Слишком дорогая цена.
— Ах, Семен Михайлович, я еще не то учудил. Никому не сказал, конечно, — кто бы меня пустил? А как-то вечером поехал в войска и своей волей присоединился к разъезду, который должен был произвести разведку в ближайшем селе и его окрестностях.
Было уже достаточно темно, а в рощице, куда заехал наш разъезд, еще темнее. И вдруг нам навстречу вынырнула группа вооруженных верховых. Съехались. По внешнему виду и в меркнущем свете я никак не мог сообразить, на кого мы наткнулись: наши или махновцы? Бойцы, вопреки моему желанию, оттеснили меня назад, за свои спины, заслонили, как щитом. «Кто такие?» — кричат те, чужие. «А вы кто такие?» — интересуются наши. «За что вы воюете?» — настаивают встреченные. «За народную власть рабочих и крестьян, а вы?» — не утерпел молоденький красноармеец.
Те вместо ответа ба-бах из пистолетов. Наши в ответ. Лошади вздыбились, шарахнулись. Тут все перемешалось: все поскакали в разные стороны, погнались друг за другом. Кто за кем — не поймешь. Трое с лошадей упали, и их кони, крутя хвостами, понеслись куда-то оголтело и бессмысленно. Меня мой жеребец понес. Кавалерист я неважный, одна забота — не упасть. А бандит — сзади и мне в спину стреляет. Вижу — отстает: наши кони лучше. У меня привычный вывих ноги в коленке, во время этой бешеной скачки в темноте сустав у меня выскочил. Боль, стрельба, свист пуль — ад кромешный. Я на лошади повис, еле держусь. Слышу — бандит совсем отстал. Думал было с лошади слезть, ногу хотя бы вправить, да боюсь: с этим своим вывихом обратно не влезу. Еле к своим добрался, считайте, конь меня спас.
У меня с этими лошадьми вечно истории, — продолжал свой рассказ Михаил Васильевич. — Когда я был на Украине, штаб округа находился в Харькове. Не помню уж, по случаю какого праздника на главной площади города состоялся парад наших войск, который я принимал. Но вот все закончилось, и мы поехали домой. Ординарцы мои все, как один, на ахалтекинцах, а вы-то уж знаете — лошади эти очень энергичные. Не идут, а гарцуют. Ординарцы — ребята молодые, а тут еще вокруг девушки красивые ходят, ну, они лошадей и горячат. Те вперед рвутся. А подо мной конь командирский, он первым привык ходить, смотрю — тоже начал ход подбавлять: не дает себя обогнать, не пропускает. Слово за слово — понеслись во всю прыть, да по центральной улице. Я своего уж и удержать не могу, жду только, что вот-вот сустав в моем колене опять выскочит. А вдоль тротуаров тополя высокие стоят, ветви срезаны, сучья голые култышками во все стороны торчат. Мой жеребец в нитку вытянулся и прямо под тополями чешет. Я пригнулся к шее и только от веток уклоняюсь. Вдруг вижу: торчит сук, точно мне в живот целит и спасения от него нет никакого. Попал он мне прямо за ремень, которым шинель была перехвачена. Так я на том тополе и повис, а конь дальше поскакал. Спасибо, бойцы сняли, а то и сегодня еще висел бы, — смеясь, закончил свой рассказ Михаил Васильевич.
Отсутствие, если так можно сказать, практического военного опыта Фрунзе восполнял теоретическими знаниями военного ремесла, подсказывал мне книги, которые было необходимо или полезно прочесть, умно и культурно судил о сложнейших проблемах тактики и стратегии.