Три из подписанных Рембрандтом портретов в Лувре обладают тем же характером и той же ценностью: «Автопортрет», прекрасный поясной портрет «Молодого человека» с небольшими усами и длинными волосами и «Портрет женщины», возможно, Саскии на склоне ее недолгой жизни. Чтобы умножить примеры, то есть доказательства гибкости и силы Рембрандта, его самообладания, даже когда он предается мечтам, его поразительного ясновидения, когда он вглядывается в невидимое, нужно указать еще на «Семейство плотника». В этой картине Рембрандт целиком погружается в волшебный мир света и на этот раз с полным успехом, так как свет здесь заложен в самом сюжете. Особо надо отметить и «Двух философов» — два чуда светотени, которые только он один и был способен сотворить, притом при такой отвлеченной теме, как «размышление».
В этих нескольких не самых знаменитых произведениях Рембрандта отразились, если я не ошибаюсь, исключительные дарования и лучшая манера этого великого мастера. Заметьте, что эти картины относятся к различным периодам его жизни и поэтому невозможно установить, в какую именно эпоху своего творчества Рембрандт-поэт был больше всего хозяином своих мыслей и своего мастерства. Несомненно только, что, начиная с «Ночного дозора», в технических приемах художника уже замечаются перемены, подчас движение вперед, иногда лишь новые пристрастия и привычки. Однако истинное и глубокое достоинство его произведений почти не зависит от новшеств в его работе. Впрочем, он возвращается к своему легкому и четкому языку, когда потребность как можно определеннее передать глубокий смысл вещей одерживает в нем верх над соблазном выразить его более энергично, чем прежде.
«Ночной дозор» относится к 1642 году, «Товий» — к 1637, «Семейство плотника» — к 1640, «Самаритянин» — к 1648, «Два философа» — к 1633, «Ученики в Эммаусе», самая чистая и трепетная картина, — к 1648 году. И если «Автопортрет» относится к 1634 году, то «Молодой человек» — один из наиболее совершенных портретов его кисти — написан в 1658 году. Из этого перечисления дат я делаю один вывод. После «Ночного дозора» — шесть лет спустя — Рембрандт написал «Учеников в Эммаусе» и «Самаритянина». Если после такого блеска, в расцвете славы — и какой шумной славы! — восхваляемый одними, порицаемый другими, художник сдерживает себя, чтобы остаться таким скромным, если от крайней горячности он переходит к мудрому Спокойствию, то это значит, что наряду с новатором-искателем, с живописцем, неустанно совершенствующим свои средства, в нем живет еще и мыслитель, творящий свое дело так, как он умеет и как чувствует, почти всегда с прозорливостью, свойственной умам, озаряемым интуицией.
«Синдики»
Благодаря «Синдикам» мы можем составить себе окончательное суждение о Рембрандте. В 1661 году ему оставалось жить только восемь лет. За эти последние, печальные, трудные, очень одинокие, но всегда занятые работой годы техника его становилась тяжелее, но манера более не изменялась. Но так ли сильно она изменялась и раньше? Какие перемены с 1632 года, то есть с начала художественной деятельности Рембрандта и до ее завершения, до «Синдиков», можно заметить в этом упорном и так мало похожем на других гении? Более быстрое исполнение; более широкая кисть, более тяжелые и плотные краски, более устойчивая подготовка. Прочность первоначальных прописей становилась тем большей, чем более порывисто работала кисть на поверхности. Это то, что называется мастерски проработать холст. И действительно, художник имеет тут дело с элементами мало податливыми, и часто, вместо того, чтобы управлять ими, он становится их рабом. Надо иметь за собой долгие годы удачных опытов, чтобы употреблять без особенного риска подобные приемы.
Рембрандт дошел до этой степени уверенности в себе постепенно, вернее — скачками, с внезапными рывками вперед и возвращениями назад. Иногда мастерские картины следовали у него, как я говорил, непосредственно за слабыми. И все же, в конце концов, после долгого тридцатилетнего пути, Рембрандт определился во всех отношениях. «Синдиков» можно рассматривать как итог его достижений или, правильнее, как блестящий результат достигнутой им уверенности.