Выбрать главу

— Сколько же, намело-то за ночь… — кряхтел Леший, проламывая проход посохом. — Еще бы чуть-чуть и не вылезли бы. Чего стоишь, волчонок, подсоби!

Крес огляделся. Полутемная пещера. Ада рядом. Вампиры далеко. Впереди еще один тяжелый день. А все то уже давно позади.

— Фух, как идти-то… — пробормотал волчонок.

— Ножками-ножками, молодой человек! — подтолкнул его Леший и следом за Вассой вылез из опостылевшей пещеры. — Мороз и солнце!.. Ты смотри, куда прешь, а то провалишься с головой. Крес, мы тут ноги разомнем пока. Завтрак у кострища лежит. Ешь не спеши, но не копайся слишком: день короткий, а пройти нужно много, сам знаешь.

Еще бы он не знал. Откинул одеяло и подтащил себе пару сухарей и кружку с кипяченой водой. Быстро затолкал все это в рот и, прожевывая на ходу, стал собираться. День и в правду оказался солнечным.

Аду он нес, взвалив на спину, как рюкзак. Леший помог приспособить ее сзади с помощью скрученных одеял. Крес поднялся на ноги и для пробы сделал пару шагов — думал, будет тяжелее. Надо было признать, что девушка очень сильно исхудала за последнее время. На память он не надеялся, у него даже не осталось ее портрета, который ей как-то сделал один уличный художник. Карандашный рисунок цветущей и молодой девушки так и остался висеть в ее комнате над туалетным столиком, а Крес совсем забыл захватить его с собой. Может, оно и к лучшему.

— Скажешь, как устанешь. Я сменю тебя.

— Не надо. Ты и так сделал для меня слишком много.

— Да? — хихикнул Леший. — И что же это?

— Слушай, не продолжай свои игры, — мрачно буркнул Крес, переставляя ноги.

— Эх, Крес-Килса, — веселился Леший, мотая головой. — Хорошо же ты обо мне думаешь! Я странник, который всю свою жизнь (подчеркиваю — ВСЮ) провел в дороге, в лесу, в снегах да в сараях, которые мне по доброте душевной отводили хозяева. Уснуть на нормальной кровати для меня событие настолько странное и непонятное, что я либо ворочался полночи и засыпал только на рассвете на полу, либо спасался из дома бегством, а то как бы мои благодетели не решили меня пощипать. И… далеко не всегда ошибался.

— Я бы по доброй воле в эти горы не пошел. А ты…

— А что я? Сам знаешь, что Дикая Тайга в большинстве государств мира считаются чуть ли не загробным миром. Мы-то уже давно там.

— И они не далеки от истины…

— Ну, с точки зрения городского мальчика, который всю жизнь не вылезал из кабаков и борделей, может быть, и так. Но люди Тайги вынуждены каждый день бороться за право встретить рассвет, и они немного по-другому смотрят на вещи. Пылающие горы — это просто горы. Ничего нет в них особенного.

— И как у тебя так получается, постоянно делать меня виноватым? — возмутился Крес. — Если ты меня имеешь в виду, то ошибаешься. Вот мой… друг, он да, был завсегдатаем кабаков и знатным развратником, хоть ему это и шло. А я нет. Я служил.

— Служить Альбии, разве это не разврат?

— Мы это уже обсуждали.

— В любом случае, если ты считаешь это место Краем Света, то дыши глубже — сам уже давным-давно сидишь в нем по уши, а я охаживаюсь здесь с рождения. Горы это горы, как я уже говорил. Дикая Тайга осталась за спиной. Здесь чудес уже нет.

— Хочешь сказать Ловушки теперь в прошлом?

— Ага, но расслабляться все равно рано. Стихия позаботиться о том, чтобы мы не дошли. А там, кто знает…

— Сеншес, — сплюнул Крес. — И на кой хрен этому Алхимику забираться в такую даль? Почему нельзя было расположить свой Приют поближе.

— Поближе к чему? К тебе?

— Нет, — покачал головой Крес. — Поближе к… ааах, да ну тебя!

— К цивилизованному миру, ты хотел сказать, да? — ухмылялся Леший. — Все, что дальше ближайшего пограничного столба с родным гербом, уже кажется неправильным. Альбийцы!

— Хватит уже заканчивать мысли за меня! Ничего такого я не имел в виду.

— Еще бы ты думал по-другому, — хмыкнул Леший. — Я же не говорю, что ты один такой. То, как вы альбийцы мыслите, абсолютно нормально, учитывая вашу историю и образ жизни. Так же думают и люди Пениальнского союза, Шатрана, Флатрии, Абальте — везде есть свои умники, которые считают себя центром вселенной. И даже в Брундрии, простите меня боги, мнят себя пупами земли, вокруг которых вертятся звезды. Еще бы — древняя и великая земля, которая распространяет свет цивилизации на пользу темным народам. Огнем и мечом, конечно же, но это опустим.

— Ничего себе у тебя географические познания… ах, сука…

Леший расхохотался.

— Да, вся вселенная вертится вокруг Альбии. Но это на самом деле делает вас только глупее. До чего же скучно постоянно ходить вокруг да около одной местности и идей, и философии, и даже образ жизни отвечает неподъемной напыщенности. Удобно это — придумать свои законы и понятия, а потом рассказывать окружающим, что их законы и понятия неправильные, потому что не похожи на ваши, а ваши хороши, потому что ваши. Не поспоришь.

— Я видел законы и понятия рок’хи, — сплюнул Крес. Ох, не хотелось ему возобновлять начатый разговор… — Резать пальцы пленным и поить человеческой кровью д’ханок — не очень похоже на правильный образ жизни.

— Крес, я же об этом и говорю. Правильный образ жизни — миф! Да и вам ли заикаться про «правильный образ жизни», учитывая репутацию абелей. Однако же может кто-то помог рок’хи изменить его?

— Полагаю те, кто пытался, оказались подвешены вниз головой с выбитыми зубами.

— Пустое. Редко чистосердечное желание помочь не сопровождается корыстью. Не считай их дураками, они пришельцев насквозь видят.

— Пустое? У тебя постоянно во всем замешаны абели и везде суют и суют свои длинные носы.

— А их носы не длинные?

— Не в этом смысле.

— Так и я не в этом. В переносном. Много у Альбии друзей среди государств Юга?

— Какие у государства могут быть друзья?

— Союзники, если угодно.

— Нет, — тут Крес вынужден был согласиться с ним. У Альбии союзников кот наплакал. Больше врагов и тех, кто предпочитал не вмешиваться в распри сильных. — Пока на троне Терадаля сидит Спаситель, а цепи, скрепляющие Пениальский союз крепки, не будет у Альбии никаких союзников. Друзей, тем более. Но это не значит, что Альбию все ненавидят.

— То есть во всем виноват злобный Спаситель, который видит в твоей стране абсолютное зло и обманывает своих поданных? А сама Альбия белая и пушистая? Крес, не ты ли обвинял меня в демонизации абелей?

— Для человека, который всю жизнь просидел в Лесу, ты неплохо умеешь поддержать разговор о политике. Может тебе и не нравится Альбия, но, нравится тебе или нет, да, она несет свет цивилизации. И даже если ты ее ненавидишь, тебе придется признать, что какие-то свои мысли ты подслушал.

— Не буду отрицать, — кивнул Леший. — Я много читал альбийских авторов. И множеству из них хотел бы пожать руку, если бы она не была настолько холодной.

— Постой. — удивился Крес. — Ты умеешь читать?

— А ты нет? — ухмыльнулся Леший.

— Самую малость, — смутился Крес.

— Ну вот, пример и для молодых наука, — обернулся Леший к Вассе, который шагал рядышком и внимательно слушал их перебранку. — Лесной человек и человек из «цивилизованного» общества.

— Не передергивай. У них в деревне вообще никто не умел читать.

— Это же не значит, что они глупее вас. Просто пока иные ученые мужи сидели в тепле и корпели над блестящими трактатами, другие ученые мужи бегали по лесу с копьем. Согласись — соревнование попахивает жульничеством.

— Неправда, — подал голос Васса. — Бабка Болотиха умела читать!

— Вот, а я что говорю, — снова расхохотался Леший. — Один ноль в нашу пользу.

— Вы что уже в одной команде? Можно мне уже признать поражение, пока вы на меня оба не накинулись, как на виновника всех ваших бед?

— Я ни словом не обвинил конкретно тебя, Крес, — уже без смешинки в голосе проговорил Леший. — Но, думаю, здесь и обижаться нечего. Мы все в плену мировоззрения, впитанного с молоком матери.