— Тогда чего ты мне мозг еб…? Костьми должен лечь! В лодыжки ему зубами вцепиться. Умереть, но не дать сволочи прокрасться незамеченным. Убей или умри сам! Ясно тебе?
— Ром, так точно, ром Лемуш!
— Что-то я не вижу энтузиазма. Я тебе что не нравлюсь, ренкер?
— Ром, никак нет, ром Лемуш!
— Нравлюсь что ли? Я и гляжу смотришь на меня ты как-то странно. Ты пидораст?
— Ром, никак нет, ром Лемуш!
— А мне кажется точно пидораст. Тебе сопли нос забили, или ты так всегда разговариваешь?
— Ром, никак нет, ром Лемуш. Крови слишком много…
— Кровь это священная субстанция, бестолочь. Ею питаются наши повелители, абели, и ты должен хранить ее как зеницу ока, чтобы в любой момент обнажить свою шею для их поцелуя. А ты разбазариваешь ее почем зря. На выжимку захотел?! Не бывает ее слишком много, ты и свистнуть не успеешь, когда твоя головка начнет кружиться, и ты грохнешься об пол. Сделай что-нибудь со своими кровавыми соплями, ренкер!
— Ром, так точно, ром Лемуш!.. Бл… Не могу, ром…
— И угораздило мне оставлять на часах, такого, как ты… — цыкнул Лемуш языком. — Тебя я бы даже сортир не доверил охранять в пустой казарме. По любому просрешь. Стой и бди, еб… тебя во все дыры!
— Ром, так точно, ром Лемуш! — облегченно выкрикнул Марик и козырнул.
Шпоры с латами звенели и гремели на каждом шагу. Розовый плащ заколыхался по ступеням лестницы ниже и ниже, пока ром не пропал из виду. Теперь их с Наской сердца бились в унисон: они оба ждали, когда же латы и шпоры затихнут на лестнице. Лемуш спускался довольно долго, пока где-то далеко внизу оглушительно не хлопнула дверь. Опустилась напряженная тишина, и только быстро металось в груди девичье сердце.
Крес выдохнул. Несмотря на силу и ярость, которую в нем возбудил излишек ртути, страха он натерпелся. Старый пес, безжалостный к своим и чужим — собачиться с ним было бы точно лишним, такого так просто не отошьешь. Слава Сеншесу, все обошлось! Избежать его гнева и справедливого негодования — чудо, не иначе.
Марик же какое-то время вслушивался в тишину на лестнице — не вернется ли старый брюзга? Подождал еще пару десятков ударов сердца и медленно пошел вниз, высоко запрокинув голову. На ступенях осталось несколько алых капелек.
Вскоре Крес с Наской остались одни.
Носморха, опершись ладонями о его грудь, смотрела на него каким-то осоловелым взглядом.
— Вам явно не стило перебарщивать с ртутью, господин ром, — шмыгнула она носом и пожевала губами. В уголках ее глаз заплясали маленькие серебряные лучики.
— Прости… — пробормотал Крес и чуть было не покраснел, как мальчишка. Чувствовал себя человеком, который накануне плотно пообедал парочкой головок чеснока и полез целоваться. В принципе что-то подобное и выходило, но носморха только чуть улыбнулась.
— Ничего, — сказала она, скашивая глаза и заливаясь румянцем. — У меня в первый раз.
— Что?..
Из глаз снова, как некстати, брызнули слезы. Сеншес!
— Пробую ртуть. В вас, похоже, ее столько, что на десятерых хватит.
Крес смазал слезу и вышел из ниши. Путь наверх был свободен.
— Я не думала, что вы уже ром. В таком возрасте.
— Некогда было форму менять, — соврал Крес. Наплевать ему на эту форму.
Забавно, Лемуш карабкался к чину рома всю свою проклятую жизнь, а Крес еще и третий десяток не разменял, как сравнялся с ним званиями. Старик ему точно этого не простит. Остальные тоже.
Когда они добрались до башни, Наска еле стояла на ногах. Она с тоской посмотрела на клеть подъемника, которая так заманчиво расположилась рядом с винтовой лестницей, ведущей к вершине Кремовой башни.
— Пойдем, — сказал Крес, увлекая прочь от подъемника. — Мне с этой махиной не справиться. Рухнем еще.
Она понимающе кивнула и пошла за ним. Механизмом пользовались только абели, остальные обходили страшный механизм стороной и предпочитали ходить по лестницам. Крес с парнями когда-то давно пробовали прокатиться на этой махине, но чуть не рухнули в шахту — тяжесть была такая, что в ручку пришлось вцепиться всем троим, а потом долго орать, чтобы им помогли выбраться. Лемуш им потом все каблуки отбил на строевых занятиях за то, что они и чуть не угробили подъемник абель Мерай. «Будто без него Мерай сильно пострадает», — ворчал тогда Крес, обливаясь потом и чеканя шаг по брусчатке. Абель могла передвигаться со скоростью ветра. Однажды он воочию не видел, как подъемник с вампиршей взлетел на самый верх башни чуть ли не за десяток ударов сердца — и как еще трос там не лопнул от таких подвигов? Подобных устройств понастроили еще пять штук — по числу башен в Пике Розовых Звезд.
Крес открыл дверь на лестницу и услышал за собой отчаянный, приглушенный стон, — поднял голову и оценил задачу. Да, бежать придется еще долго, а на девушке лица нет.
— Ты можешь идти к себе… или куда тебе там нужно, — кивнул ей Крес. — А я сам найду дорогу на балкон.
— Хорошо, — пошатываясь, Наска снова сделала реверанс, хотя уже не так изящно, как в первый раз. Стук-стук! — Было приятно познакомиться, господин ром Крес.
— И мне, носморха Наска, — ответил ей поклоном Крес. — Я всегда к твоим услугам.
Та выдавила из себя слабую улыбку и на нетвердых ногах пошла по коридору. Крес слушал, как ее каблучки цокают и цокают по плиткам. Бряцнула дверь, Крес остался один.
…
Уже на вершине Кремовой башни заметил, что сжимает в руках ее книгу. Должно быть, случайно отнял у Наски, когда они жались друг к дружке в нише и слушали, как затихают шаги рома, и он так и добежал с ней до двери на балкон.
«Быт и нравы народов Севера и Дикой Тайги: рок’хи, борхи, уммы и проч.» — сложил Крес буквы на обложке. Автор неизвестен.
* * *
Только в дверной прорези показалось темно-синее небо с тонкой полоской золотящегося заката, Крес ясно увидел высокую фигуру, которая примостилась прямо на балюстраде и смотрела куда-то вдаль. Крес вошел с опаской — боялся посторонних глаз и ушей. Но нет, Клод, как и сказала Наска, был один. Если не считать громадной уродливой горгульи, на которую вампир облокотился плечом.
Хорошо. Шутить и сдерживаться Крес не желал.
— Что еще? — полуобернулся бель. — Мне чего, еще повторять?
Дверь плотно закрылась за ним, Крес сделал пару шагов к белю и замер. Молчал. Понятно, что это «приветствие» предназначалось явно не ему, но оно разожгло в нем вспышку ненависти.
Повторять?.. Повторишь.
Вампир повернулся еще чуть-чуть с явным неудовольствием. Каблуки высоких ботфорт ударили по камню.
— Ага, — улыбнулся Клод. — Рад видеть.
Он легко спрыгнул на пол. Длинные черные кудри ударили его по плечам, закрыли высокий бледный лоб, темноватые глаза и тонкие, женственные брови. Бель откинул челку на затылок и облокотился о балюстраду. Их обоих разделяло шагов пять.
— Не поверишь насколько все достало, — пожаловался он. — Одни и те же лица целыми днями. Стелятся перед тобой и бормочут оправдания. А тут ты. Прямо в глаза смотришь и, по лицу вижу — пришел хамить. Приятно.
— Так поболтай с Мерай. С ней у вас больше тем для разговоров. Скандалы, интриги…
— Не могу. Ее я слишком хорошо знаю. Опасно ей хамить, — хохотнул бель. — Ты чего за образование взялся? — Он весело кивнул на книгу и ухмыльнулся.
— Нет, — покачал головой Крес. — Это одной носморхи. Надо вернуть.
— Никуда от них не денешься, — Клод повернулся к нему спиной и смачно сплюнул в пропасть. Такой простецкий жест совсем не шел к его накрахмаленной рубашечке и утонченным чертам. — Все углы, все закутки в их носах. Только здесь я могу хоть сколько-нибудь побыть в одиночестве.
— Извини, что беспокою, — сказал Крес, подходя почти вплотную. — Но…
— Пусть… — оборвал его Клод. — С тобой хотя бы весело, Крес. Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать. Хотя, дай попробую угадать. Ты снова пришел требовать… Как ее там? Аду?
— Ее, — кивнул Крес.
— Ничего другого я тебе не скажу, — глянул на него вампир через плечо. — Я отпустил ее, как и обещал.