— Не подходите! — ощетинилась она, замахиваясь на него банкой с пучеглазой, волосатой рыбиной внутри. Черное тело нелепо вертелось внутри и билось о стеклянные стенки. — Я не отдам вам их, так и знайте!
И носморха со всей силы швырнула банку Кресу под ноги. Она всей своей массой грохнула по полу, взорвавшись громадной стеклянной бомбой. Не успели брызги разлиться оп полу, как в руках у Наски уже сверкал новый снаряд.
— Ты чего с дуба рухнула?!
— Назад! — озверело выкрикивала носморха и бросила банку в Креса. Тяжелое ядро прошло у него над головой и взорвалось тысячами осколков, угодив в массивный стол.
— Еще один шаг, ром Крес, — угрожала Наска ему уже третьей банкой. — И…
— Ты не понимаешь, — шипел Крес, намереваясь не упустить следующий бросок. — Никакие это не гробы, дура!
— Все я понимаю, — Наска тяжело дышала и пододвигалась к выходу, западая на больную ногу. Крес двигался следом, еле слышно ругаясь себе под нос.
— Если абели узнают, что вы творите, нам обоим несдобровать, — сказала носморха. — Смерть Кая еще можно списать на несчастный случай, но если вы освободите кого-нибудь из этих…
— Дай сюда ключи! — рявкнул Крес и сделал роковой шаг.
— Нет! — в отчаянии вскрикнула Наска. — Вы сумасшедший, и я не дам вам погубить еще и меня!
Крес бросился на нее, Наска с криком опустила руки. Он мог бы увернуться, если бы не скользкий уродец, который так некстати подвернулся под каблук. Крес оступился, и тяжелая банка влетела ему прямо в лоб, расколовшись разноцветным дождем.
…
В отключке он провалялся недолго. Почесывая окровавленную голову и грязно ругаясь, поднялся на ноги, но не удержался и тут же хлопнулся об пол. Попробовал подняться снова и тут же снова полетел обратно. Пол сверкал от крови вперемешку со спиртом — ступать по такому оказалось непростым делом.
Перед глазами совершалось настоящее светопреставление, в ушах ужасно звенело на все лады. Сквозь этот шум даже казалось, что рядом звучат взволнованные голоса.
Нет, не может быть… — качал он головой, силясь избавиться от звуков. Опираясь о стол одной рукой, поднялся на нетвердые ноги. Так не должно было закончиться.
Или не так быстро.
Тишину прорезал хруст стекла, отчетливо хлестали голоса: торопливый, истеричный — женский; и спокойный и насмешливый — мужской. Потом к ним присоединился третий, но зависший уже над ухом у Креса. Смысл слов едва дошел до него — что-то мерзкое и оскорбительное. Потом рот наполнился кровью и пол вновь встретил его раскаленной пощечиной.
Очнулся он уже к концу драмы.
В ярких лучах Мерцающего окна Рун он разглядел две борющиеся фигуры. Одна резкими рывками подтаскивала другую все ближе к его пульсирующей поверхности. В напористых движениях было больше игры, нежели явной жестокости. У второй фигурки не было никаких шансов сопротивляться своему противнику, и она только безуспешно упиралась, голосила и пыталась вырваться из железной хватки. В какой-то момент, зал прорезал крик — маленькая фигурка сложилась пополам и упала на колени, захватывая ртом воздух. Тогда ее противник схватил ее за шею, поднял над головой, словно та была пушинкой, и сунул в один из ящиков.
Несчастная даже не успела вскрикнуть, как массивная крышка захлопнулась над ней.
Тишина.
* * *
— Вот и ты очнулся, — повернулся к нему вампир. Мерцающее окно Рун сияло за его широкими плечами. — Видок так себе. Она избила тебя что ли? Ох уж эти носморхи…
У Креса не возникло ни единой мысли сбежать, хоть ему было яснее некуда, что его ждет более страшная судьба. Вожделенная связка ключей мешалась под рукой, но Крес даже не подумал поднять ее. Бесполезный кусок металла.
Он хотел было подняться, но быстро осознал, что не может двигаться. Колени и бедра словно приросли к полу.
— Только не говори, что эта девка шпионила здесь, а ты решил помешать ей и пострадал за государственные интересы. Не поверю. Ты и так слишком много натворил, влюбленный идиот.
— И не буду, — ответил Крес, стараясь сохранить хладнокровие. — Мне нужна только Ада.
Перед глазами все плыло, руки были в крови. Крес вытащил кольцо из кармана. То самое кольцо, которое он подарил ей. А она обещала подумать. Эта мысль ударила его молотом, и он выронил его. Измазанная кровью вещица словно взвизгнула от боли, когда соприкоснулась с полом, подпрыгнула и покатилась прочь в темноту.
— И, кажется, нашел, — произнес Крес, прощаясь с ним взглядом. — Грязный лжец.
Этой фразы было уже достаточно, чтобы подписать себе смертный приговор. Но в ответ Клод лишь улыбнулся и сказал:
— А ты пришел почти вовремя. Рановато, конечно, но не критично. Но я даже рад, что ты посмотришь.
Крес поднял на него глаза, горевшие ненавистью.
— Где она? Она жива?
— Я тебе уже все сказал.
— Хватит играть! Мне терять нечего.
— Это ты правду сказал. Тебе верна лишь твоя глупость и переполненный мочевой пузырь.
Про мочевой пузырь кровосос сказал вправду — ссать хотелось зверски.
— Но это ничего не меняет, — сказал Клод, вышагивая по гулкому полу. — Ты всего лишь жалкий человек, который сует нос не в свое дело. Не тебе ставить условия и не тебе устанавливать правила. Тебя вообще здесь быть не должно. И когда мы закончим, я позабочусь, чтобы в эту комнату больше не вошел никто и никогда. Даже расшибив себе все кости, даже проломив пол. Даже вызвав самого Сеншеса. Этой комнаты не существует.
— Какое важное место, — цыкнул языком Крес. — А я ведь даже не понял, чем ты здесь занимаешься.
— А ты хочешь узнать? — по-простецки предложил ему вампир, словно ребенок, которому не терпелось открыть свой самый страшный секрет.
— Если это мое последнее желание, то нет. Мне нужна Ада. И только она. Можешь тут хоть с овцами еб…ся, мне насрать, — сказал Крес и схватил связку ключей.
— Брось их, — махнул Клод. — Они все равно тебе не нужны.
— Они не от ящиков?
— От ящиков. С бумагами. У этих же нет замочных скважин — ты, наверное, не заметил. Человеку их не открыть. Тут нужен особый Талант.
Крес горько улыбнулся. Столько беготни и нервов — и все напрасно. Хотя даже если бы он открыл нужный ящик — чего бы он добился? Что от нее осталось?
— Ты подождешь? Ой, прости меня, ты же не можешь даже пальцем пошевелить, я и забыл, каюсь. Потерпи немного, я сейчас.
Крес только бессильно зарычал. Он сидел в страшно неудобной позе, и ноги уже начали затекать. Вскоре только звонкая поступь отдавалась за его спиной. Впереди светило окно Рун.
Тут что-то щелкнуло в отдалении. Крес насторожился, но дальше ничего не происходило и не гремело. Ни голосов, ни иных звуков. Тишина давила на него, как и шум пульсирующей крови в висках. Он внезапно почувствовал себя очень старым и уставшим. Очень хотелось отлить.
Наконец, нечто заворочилось и шаги застучали, приближаясь. Крес обернулся и уставился на большое белое пятно — все ближе и ближе. Ему сначала показалось, что он тронулся умом и видит привидение.
Но это оказался всего лишь нитсири Кай. Он сильно хромал, но внешне казался невредимым. Из глаз вампиреныша сочились крупные слезы.
— Эй, Кай!
Кай только вздрогнул и вжал голову в плечи, не смея даже повернуться на голос беля. Лишь стоял и трясся от страха и стыда.
— Ты чего бездельничаешь? А ну быстро убери все это дерьмо с пола!
Сердце пропускало удар за ударом. В груди все заглохло. Девушка безвольно повисла на руках Клода, словно кукла. Крес ясно видел ее каштановый локон, выбившийся из белой ткани, в которую она была завернута, словно мумия. Она была мокрой, словно ее только что вытащили из ванной — с кончиков ее пальцев капала вода.
Клод усадил ее в кресло, от одного вида которого становилось не по себе, сдернул покрывало. Крес застонал от ужаса и бессилия, стоило только мокрой тряпке упасть на пол.
Белое, тонкое и голое тело. Огромный, вздувшийся живот. Девушка была беременна и очень давно.