Утром очнулся уже на своей койке. Привязанный к постели.
* * *
Помимо беспризорников и обычных клиентов, которым надо было стричься, бриться, рвать зубы, пускать кровь и делиться новостями, к ним приходили безутешные женщины. Мальчишки старались. Крес глядел в потолок и слушал, как шуршали бумажками, без конца всхлипывали и бормотали что-то. Научился на слух понимать, удалось ли им найти потерянных родственников или нет, оказалось несложно.
Так он считал дни, пока силы постепенно возвращались к нему. В те короткие моменты, когда Ада просыпалась и открывала глаза, Крес уже был рядом и старался поймать тот момент, когда она начнет говорить.
Но нет. Ее взгляд останавливался на его лице лишь на мгновение и плыл дальше, словно Крес был просто пустым местом. Она не узнала его. Даже негр вызвал у нее больше интереса, а уж полный дом ребятишек в особенности. Никакие разговоры не интересовали ее. Она часто плакала, сворачиваясь в клубок, особенно когда мальчишек не было рядом, и ее уже ничто не могло успокоить, никакие увещевания и теплые слова.
Для Креса все происходило, как в страшном сне. День ото дня.
Однажды он попытался взять ее за руки, но она только вскрикнула, отстранилась и зашлась истерическим плачем. Он пытался перекричать ее, но наткнулся лишь на отчаянный визг и затравленный взгляд, словно для нее он был чудовищем, которое пытается сожрать ее. Джехил с трудом оттащил его от койки. А мальчишки быстро задернули занавеску. Словно поставили точку.
Крес был раздавлен, чувствовал себя втоптанным в землю. Не верил, что так все и закончится…
Как-то вечером Крес опустился на стул напротив цирюльника. Он вместе с мальчишками начищал рабочие инструменты после трудового дня, особенно насыщенного зубами, слезами и кровью. Джехил густо смолил и что-то неразборчиво напевал себе под нос, пока точил бритву. Почти семейная идиллия.
— Джехил, давай без вертлявостей и недомолвок…
— Разве я когда-то?..
— Каковы ее шансы?
Цирюльник выпустил струю дыма:
— Она свихнулась, Крес. Увы, я не мозгоправ.
— Это где-то лечится?
— Мозги? Одно, может два места в стране.
— Где?
— Я бы не советовал. Они там сверлят дыры в черепе, опускают несчастных безумцев в ледяную воду, бьют электричеством — даже не спрашивай, что это. Нет места печальнее на свете, чем дом умалишенных.
— Может подождать?..
— Может быть, — пожал плечами цирюльник. — Вера — единственное, что остается отчаявшимся.
— Я еще не отчаялся, — сжал Крес кулаки.
— Хорошо, что ты такой оптимист. Но я насмотрелся на человеческое горе вдоль и поперек и могу констатировать — чудеса случаются, но крайне редко. Так что оптимизм мне по профессии не полагается. Хочешь правду?
— Да… — сглотнул Крес.
— Я тщательно осмотрел ее, пока ты валялся в отключке. В первый же день, когда вас обоих только принесли. Я как-то упоминал, что живых нам вылавливать не доводилось. Что ж, вот оно чудо — вы живы. Ты не доволен?
— Какое это чудо?!
— Поверь мне, все могло быть еще хуже, — отвернулся Джехил, но Крес не отставал от него.
— Ты издеваешься?! Она меня даже не узнает!
— Пообвыкнет, только дай время. Во всяком случае, руки-ноги у нее на месте, Крес. Лицо цело, пара синяков, чего тебе еще нужно? — в глазах цирюльника зажегся уголек злобы. — Показать тебе, в каком состоянии мы вылавливаем большинство? Вон, журнал лежит на столике, полюбуйся.
— Ты намекаешь, что…
— Я тебе говорю прямо — физически она в порядке. За исключением одного «но». Забеременеть она больше не сможет.
— Плевать.
— Очень хорошо, что тебя не смущает такой «пустяк»! Так что…
— Как мне вернуть ее?
Цирюльник тяжело вздохнул.
— Оставь это, Крес. Если ты любишь ее, то лучше не мучай, а будь счастлив, что она вообще осталась жива. Может быть, все и наладится через какое-то время. Чужая душа — потемки, а степень ее проблемы я измерить не могу. И дать какие-то гарантии тоже.
— А кто может?!
— Время.
Крес ударил кулаком по столу и закрыл лицо руками. Железяки громко звякнули, парочка попадала на пол. Джехил молча поднял их и продолжит начищать бритву до блеска.
Крес сидел, не двигаясь, довольно долго. Все это время сердце отбивало дробь в его ушах.
— Простой цирюльник не станет рисковать жизнью и укрывать у себя человека, которого видит второй раз в жизни, — бормотал он себе под нос, его голос звучал все тверже. — И просто так показывать мне, чем вы тут с твоим… другом занимаетесь.
— Ты видишь тут что-то противозаконное? — ухмыльнулся цирюльник, не прерывая своего занятия.
— Нет, — глянул Крес на беспризорников, которые раскладывали инструменты по местам, — вылавливать обглоданные трупы из каналов и искать родственников убитых законом прямо не запрещено.
— Спасибо уж, — невесело хохотнул Джехил. Мальчишки не показали ни следа веселья, а только подозрительно посматривали на Креса.
— Но только не говори, что делаешь это от чистого сердца, — сказал Крес, откидываясь на спинку стула. — Не поверю. Я вообще не верю в чистые сердца. И не верю, что я тебе так сильно понравился, что ты решил за даром спасти меня в том заброшенном доме, даром спасаешь и сейчас. Может быть, я знаю тебя?
— Ты? Вряд ли.
— Хочешь, чтобы вопрос прозвучал по-иному? Мы раньше встречались?
— Нет. Лично нет.
— В смысле?
— В смысле, да, ты довольно известная персона. Если бы ты заимел привычку внимательнее вглядываться в лица, то заметил бы, сколько взглядов задерживаются на тебе дольше, чем дозволяют приличия.
— Снова темнишь?
— Ты что считаешь себя невидимкой? — Джехил посмотрел на Креса, как на неразумного ребенка. — Изумрудный город, Крес, имеет тысячи языков и ушей, и глупо думать, что один из приближенных абель Мерай — незаметный, серый щенок. Слухов и толков о тебе ходит масса. Не заставляй меня пересказывать самые дикие из них.
— Не знал, что ты еще и верующий. Все дело в абель Мерай, да?
— …да, — признал цирюльник с усмешкой. — И не только в ней. В тебе тоже.
— Говори начистоту, цирюльник… Ты же действительно цирюльник?
— А что есть сомнения? — хохотнул Джехил, показательно проводя ногтем по лезвию отточенной бритвы.
— Еще бы! Эта цирюльня лишь прикрытие для чего-то большего. А ты?..
— Повторю то, что сказал тебе в первую нашу встречу, — спокойно прервал его Джехил. — Ты был у меня как на ладони. Если бы мне нужно было навредить тебе — для этого достаточно лишь одного точного движения…
— Я у тебя и так, как на ладони. Что тебе от меня нужно?
— Это так ты говоришь «спасибо»?
Крес сжал зубы и выругался.
— Хочешь не верить и не верь, — покачал головой цирюльник с невинным видом. — Лучше знай, что ребятишки действительно нашли тебя случайно, когда обследовали каналы. Думали, выловят очередную рыбку, а нашли тебя — полуживого, вцепившегося в свою подружку, как коршун в индюшку. Без обид.
— И ты даже не задашь ни единого вопроса?
— И так все понятно. Тебя выбросили, как старый изношенный башмак, предварительно вывернув наизнанку. И ее тоже, естественно. У нее там всеразворочено так, словно ее неделю пользовала рота солдат. Я сделал все, что мог, но… я не волшебник, увы. Типичная судьба носморхи, когда абелям надоедает с ними играться. Хотя ей все же повезло. Она еще жива, пусть и серьезно повредилась рассудком.
— Это еще не конец…
И тут цирюльник откинул голову назад, вытянул ноги под столом и от души засмеялся. Даже его чернокожий друг, который все это время спокойно занимался своим зловещим ремеслом, ошарашенно оглянулся на коллегу.
— Серьезно?! — спросил он сквозь смех, мерзко похрюкивая. — Ты еще на что-то надеешься?
Крес не ответил. От этого смеха у него забегали мурашки по спине, он поежился от одного воспоминания о том, что им пришлось пережить в тайном зале беля Клода.