Разжав зубы, чудовище слизало сладкую кровь с ее дрожащего лица. Потом куснуло еще раз с другого бока и немного отошло, чтобы дать мясу немного прийти в себя и отползти, захлебываясь стонами. Потом медленно подошло и снова напрыгнуло, занимаясь уже задней частью податливого тела. Делало все неспешно, ведь их игре ничто не могло помешать. Совсем немного порезвиться с жертвой, прежде чем как следует насытиться.
* * *
Накликал! Накликал! Сеншес его дернул лезть на это проклятое дерево!
Сарет прорывался через сугробы со всех ног и знал, что давно опоздал. Сердце подходило к горлу, сбивая дыхание, вызывая дурноту, подогревая панику. В нем вскипали силы, но едва ли этого достаточно, чтобы победить кровожадную тварь. Знал, что кидается ей в пасть, но все равно бежал, сжимая в руках сломанный меч.
Крики сестры и рычание босорки звучали все громче. Совсем недавно Сарет бежал в таком же темпе, и тогда у него не было ни одежды, ни оружия, но ему как-то удалось обвести смерть вокруг пальца. Сейчас у него было и то и другое, но костлявая почти схватила его за ухо.
В один миг пугающие звуки заглохли, Сарет взрывал снег в зловещей тишине, слушая только шум крови в собственных ушах. Нет! Нет! Все так все не может закончиться!
Он почти добежал до того места, где разворачивалась кровавая трагедия, когда босорка обернулась и взвизгнула каким-то тоненьким удивленным возгласом. Ярость и обида горела в этом возгласе, и он хлестанул Сарета под ноги, заставив угодить лицом в снег. Только чудом ничего себе не разбив, Сарет вскочил и сразу натолкнулся взглядом на маленькую окровавленную фигурку под лапами чудовища.
Все его существо возопило, и Сарет, забыв всякую осторожность, поднял Рубиновый клинок над головой и бросился на босорку, целясь ей в голову. Он подбежал к ней почти вплотную, чтобы полоснуть ее мечом, который по сравнению с мохнатой черной тварью показалось нелепой сломанной игрушкой, но босорка просто отмахнулась от него одним движением громадного крыла, словно веником от назойливой мухи.
Меч сам собой вырвался из его пальцев и упал в снег. Сарет перевернулся в воздухе и со звонким, девичьим писком плюхнулся на землю. Все накопленные силы выплеснулись в один миг, пустующее место занял звон в ушах. Сарет застонал от боли, которая еще только начинала скручиваться вокруг него подобно гигантскому удаву. Каждое мгновение он c ужасом ожидал, что вот сейчас все мучения прошлого покажутся ему сладким сном по сравнению с тем, что летучая тварь сделает сейчас.
Что она уже сделала с его сестрой, покажется прелюдией.
Он лихорадочно ощупывал снег, пытаясь отыскать Рубиновый клинок, но находил только веточки да корни. Было очевиднее некуда, что клинок отлетел дальше, но Сарет все равно искал, забыв обо всем на свете. Сквозь сердечный бой, он слышал шипение взбешенной твари, и чем громче оно подбиралось, тем отчаянней Сарет ковырялся в снегу, боясь поднять голову.
Тут нечто пронеслось над его головой, не успел он закричать, и разбилось на сотни разных звуков. Все на свете подавил яростный вой босорки. Сарет зажмурился и сжал голову руками, дрожа всем телом, не смея даже посмотреть на то, что творилось в паре шагов от него. Волосы разметало ветром, сердце западало все ниже и ниже к желудку, отбивая барабанную дробь.
На мгновение все стихло, и вот еще один порыв ветра чуть не повалил Сарета на землю, сопровождаемый ревом, от которого заложило уши. Он бился и бился, перебиваясь звуками взмахов перепончатых крыльев и треском деревьев.
Схватка затихала где-то в вышине, только тогда Сарет нащупал ледяную рукоять меча и осмелился поднять голову, чтобы сквозь сетку растрепанных волос увидеть черную тварь, которая металась между ветвей, поднимаясь все выше, а также маленькую почти невесомую темную фигурку верхом на ее спине. Сарет похолодел, при виде того, как на молочно-белом лице торжествует ядовитая улыбка бывалой охотницы, в силки которой попала крупная добыча.
Вскоре эти двое стали одним черным, грязным пятном, окунулись высоко в нежно-розовое небо и скрылись с глаз. Еще долго в ушах Сарета стоял вой, которым босорка щедро угощала округу.
Отсчитав еще пару ударов испуганного сердца, Сарет пополз к своей сестре. Он еще слышал ее. Снег под его пальцами становился все краснее и краснее.
* * *
Что-то гремело и ухало над ним, ветви скреблись одна о другую и где-то далеко еще раздавались дикие крики чудовища. Босорка могла вернуться в любой момент еще более озлобленной, чтобы отыграть за свое унижение. Сарет перехватил сестру поудобнее и продолжил брести через ночь, сам не ведая куда направляется. Все равно — только бы уйти. Их лагерь он не нашел, да и не искал слишком тщательно — право, о потере пары пустых мешков он не слишком переживал.
Шел без отдыха до тех пор, пока ветер не задушил все звуки вокруг, а плечи не начали изнывать от боли. И еще немного дальше, чтобы уже ничто не смогло отыскать их в этом черном промерзшем мешке.
Сестра потеряла сознание еще до того, как он смог коснуться ее судорожно сжатой алой руки. Лицо осталось целым, но это было слабым утешением — досталось ей порядочно. Сарет и сам, перемазанный в ее крови, выглядел ходячим мертвецом.
Он остановился на полянке, залитой серебристыми лунными лучами, огляделся. Ни души — ни живой, ни мертвой. Лишь снег медленно прорезал бледный свет и замирал на одежде. Здесь Сарет и упал, не в силах даже вздохнуть без боли.
Сестра вздрогнула, распластавшись на нем, вскрикнула, застонала и перекатилась в снег. Сарет взял ее дрожащую ладонь, нащупал теплый, круглый предмет, зажатый между пальцами. Мелькнул огонек и чуть не ослепил его усталые глаза.
Бесполезен. Пока Викта им не воспользуется — это просто забавная безделушка, не более. А она может и не успеть.
— Ви… — дышал Сарет ей в потное, бледное лицо и тряс за плечо, вкладывая философский камень обратно в ее ладонь. — Ви, очнись! Нельзя сейчас спать!
Сеншес, и здесь… Сколько же крови… Откуда столько?!..
— Са… — вдруг вздохнула она, но не закончила. Сарет вцепился ногтями в ее воротник, бессильно встряхнул и глухо застонал от бессилия. Зарылся лицом в обрывки ее одежды и рвал их зубами. И лежал, себя не помня, пока не почувствовал, как нечто опустилось на землю позади них.
Тихо. Очень тихо.
Он знал, что она найдет их. Ожидал ее появления, но не думал, что та появится так скоро и внезапно. Нечего было и надеяться на обломанную железку. Для босорки она не опаснее булавки.
Громадная крылатая тень застыла в нескольких шагах от них, утопая в плотных тенях. Сидела, по-кошачьи выгнув мохнатую спину, и не сводила с Сарета невидимого плотоядного взгляда. Чтобы добраться до них, ей хватит одного удара сердца — только прыгни, и это будет очень легкий и быстрый прыжок.
Сарет не собирался отдавать ей Викту — сестра и так уже достаточно настрадалась. Он закрыл ее собой, подставив спину когтям безумной твари. Медленно вытащил Рубиновый клинок и упер обломанное острие сестре прямо в грудь… Нужно закончить одним ударом.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук — только и мог стучать бессловесный моторчик в его ушах. Ему тоже было ужасно страшно. Он тоже не хотел затихать.
— У ее есть всего шанс, — прозвучал мягкий голос совсем рядышком. — Она не должна упустить его.
Сарет опешил. Она… разговаривает? Обернулся.
Тварь сделала шаг к ним. Потом другой. А потом из тени выплыла молочно белое лицо.
— Мама… — сглотнул Сарет. На спине у босорки сидела белолицая девочка. Ее ноги по колени вросли в бока чудовища, покорного и спокойного, как сытая кошка.
— Мне так приятно, что ты, наконец, признал меня, сын, — кивнула всадница, по-кошачьи выгибая спину. — Право, драка стоила того. Она не потеряла вашу игрушку?