— Я делаю выводы: ко мне в разгар войны приходит один из моих врагов и требует от меня услуг, — цедил сквозь зубы мастер Занд. — Денег у тебя нет, я правильно понял? Или ты предлагаешь мне принять тот бесценный меч, который ты снял с чьего-то трупа? Думал, принесешь сюда эту бедную девочку, которую задрал один из ваших и все тебе сойдет с рук? Станешь героем, да, мразь?! Ха, один такой герой у нас уже есть. Ты, брат, чуть припоздал. Но и на тебя кол найдется.
— Послушай, послушай! Я правду говорю! Я хочу поговорить с абелью. Что это за город?..
Сеншес, он даже не узнал названия города, когда говорил со стражником. Так сильно волновался…
— Ты и названия города не знаешь, и еще хочешь поговорить… с кем? Тебе с крысами впору общаться, шваль!
И Занд с омерзением отбросил его от себя, как старый мешок с гнилыми овощами. Сарет ухнул на пол и сильно ударился челюстью. Хотел было встать, но только бессильно распластался на досках. Вот сейчас он всеми костьми осознал, насколько сильно извела его Дикая Тайга. Внезапно захотелось уснуть и забыть обо всем, как о ночном кошм…
Но вместо одеяла и подушки он получил сапогом в зубы. И еще по ребрам пару раз.
— Шенек, подойди, — донеслось сквозь звон в ушах. — Кликни сюда стражу. Пусть отведут лазутчика куда надо. Мне уже неинтересно его общество… Тиша, растопи баню, душенька. Мне надо помыться после всего этого дерьма.
* * *
Он спал. За последние несколько месяцев — не хотел и думать, что ему не удавалось спокойно поспать годы, еще с Барандаруда, — Сарет действительно спал. Пусть под ним не было шелковых простыней и подушек, о которых ему мечталось, а только гнилая солома, дырявая сермяга и земляной пол, но зато здесь не так дули таежные ветра. И не было чудищ, которые каждое мгновение грозят вылезти из темных зарослей, чтобы полакомиться его мясом. И не было проклятого неба с золотым звездами, которые по-волчьи ощупывают его, раздумывая с какого места ухватить этого напуганного зайца. Была только темнота, темнота и темнота, к которой он так привык и которую втайне так любил. Темнота почти не опасна, в темноте можно жить.
Яма. В яме ужасно воняло мочой, но было так спокойно. Вокруг вповалку лежали люди. Страшно драли горло, приговаривались глухими голосами и то и дело зыркали на новенького. «Выродок», «собакоголовый», — доносилось до него из самых темных углов, но Сарету было наплевать. Прежде чем оставить его с новыми друзьями в темноте, стражники еще немного помяли ему бока и ушли.
Теперь он мог наконец отдохнуть.
Глава XIII. Время предателей
Два беспризорника показывали дорогу, и вместе с ними Крес миновал арку и побежал по улочке, купаясь в изумрудном сиянии фонарей. Подойдя к повороту, они остановились и аккуратно заглянули за угол. Тревожный сон Изумрудного города разбивали взволнованные голоса, хлопали двери, громыхало железо, грозя с каждым ударом сердца нагрянуть и по их душу. Крес уже ожидал целую роту гвардейцев, которые ждут своего беглого зайчика, который бежит прямо в заботливо поставленные силки. Но улица, освещенная бледно-зеленым дрожащим светом, оказалась пуста. Только чумазые мордашки мелькали тут и там, прокладывая босоногую дорожку к лестнице — и прямо к реке.
Компания скатилась по ступенькам и, минуя тяжелую решетчатую дверь, окунулись в черный проход, пропахший сыростью и испражнениями.
Здесь внизу не было видно ни зги. Крес нашарил в кармане спичку — чирк! — желтое пламя осветило настороженные мордочки — уже три штуки.
— Ну, как?
Новенький поднял с пола тяжелую сумку и грубо встряхнул. Уши заполнил жалобный кошачий вой, пацан плотоядно ухмыльнулся от уха до уха.
— Прекрасно, — кивнул Крес, бросая огонек во тьму.
Кошки взорвались еще одним концертом негодования, когда сумка оказалась на его плечах. Елозить внутри и щекотать ему спину им придется очень долго…
Крес выругался и встряхнул свою ношу, когда один из кошаков таки дотянулся до него своими когтями.
— А сразу утопить было нельзя?!
Ответа можно было даже не ждать. Мальчишки уже шлепали дальше по темному коридору — туда, где шумела вода. Свет им только мешал — ориентировались малышня в канализации словно крысы. Но Крес в тут был нечастым гостем, так что, зажегши еще одну спичку, он припустил вслед троице. Вой несчастных кошек «украшал» ему дорогу, отскакивая от гулкого туннеля, то затихая, то снова взрываясь отчаянием. Животных сложно было в чем-то винить — участь их ожидала самая жуткая.
Миновав пару протяженных тоннелей, они оказались у новой двери, глухой и изъеденной густым слоем ржавчины. Рядом на факельной скобе замерла та, кого Крес здесь точно не ожидал увидеть, — серая, большеголовая сова, — и глядела на него высокомерным и несколько удивленным взглядом огромных желтых глаз.
— Знакомая?
«Уху!» — жутковато ухнула птица на десятки голосов и сделала полный оборот головой. Крес сглотнул, а дверь уже скрежетала, отворялась, словно повинуясь велению птицы. Дрожащий свет полоснул высокие истертые ступени, уводящие их еще ниже, в кромешный мрак, заполненный отдаленным гулом воды и запахом гнили.
Крес полез внутрь, освещая себе дорогу. Мальчишки в этот раз пропустили его вперед и не спеша семенили чуть позади. Узкая лестница привела их в просторное помещение с высоким потолком и следами от скоб вдоль стены.
— Давненько же сюда никто не заглядывал, — огляделся Крес, ощупывая пыльные закоулки светом и тенями. Стена напротив была вся испещрена нишами и углублениями, заваленными мусором, сгнившими ящиками и еще Сеншес пойми чем. Просто старый заброшенный подвал, заросший плесенью и паутиной, ничего интересного.
Дверь скрипнула и оглушительно стала на свое место, заставив вздрогнуть всех четверых. Крес выругался, но не стал возвращаться, а пошел на звук воды, который с каждым шагом нарастал — мальчишки, немного помешкав, пустились следом. Еще с десяток ступеней, и они шагали вдоль очередного туннеля — все глубже под землю. Не оглядываясь и не тратя времени понапрасну, Крес преследовал гул водных масс, который в этом подземелье грохотал подобно громовым раскатам.
— Долго еще?.. — прошептал Крес себе под нос и невольно прибавил шагу, когда его дернули за рукав, уводя куда-то в боковой коридор, или скорее сунули в каменный мешок, который постепенно закапывался все ниже.
Когда они подошли к краю подземного водоема, поверхность которого трепал тяжелый водяной вал, сложно было даже уловить собственные мысли. Шум воды утопил все прочие звуки.
Зажимая уши, беспризорник ткнул пальцем в громыхающую темноту.
— Прекрасно… — сплюнул Крес в воду. — Просто прекрасно.
Вонь тут стояла лютая.
Когда он снял с себя одежду, холод сразу же вцепился в него крючковатыми пальцами. Оставшись в одних портках, Крес оглянулся, но конечно не смог разглядеть за собой ничего кроме черноты, не услышал даже шлепанья босых ножек. Мальчишек как след простыл.
Опустившись на колени, он с трудом нашарил сумку — в голове уже хозяйничала мысль, что беспризорники забрали несчастных кошаков с собой, но под пальцами все еще возилось нечто живое и взбешенное. Крес аккуратно свесил ноги в ледяную воду, и, стараясь не упустить сумку и не обращать внимания на холод, у которого уже отрасли когти с клыками, медленно соскользнул вниз. Не сразу, но таки нащупал дно, пришлось идти крайне осторожно, опасаясь каждое мгновение потерять ориентацию. Когда сумка наконец перестала дергаться, Крес забросил ее на спину, оттолкнулся и поплыл, ориентируясь по рокоту воды впереди. Лютый поток шумел, швырял ему в лицо тяжелые капли
Когда стало очевидно, что течение сносит его назад, он ушел к стене и поплыл вдоль нее, стараясь выцепить в холодном камне хоть намек на ступеньки, и вскоре его рука нащупала углубления в камне, стремящиеся к потолку — откуда и несся этот нескончаемый поток.
Крес решительно ухватился покрепче и принялся карабкаться. Сумка уже не доставляла ему никаких неудобств — мокрая до нитки, свисала с плеч и ненавязчиво оттягивалась на лямках.