В очередной раз его жена выбежала во двор, размахивая над головой какой-то тряпкой. Как посмел "этот урод" (прим.жена) прожечь своими вонючими сигаретами ее новенькую, хорошенькую, практически от кутюр в цветочек скатерть, которую она, "бедная несчастная женщина" (прим.жена), купила на собственные кровные только позавчера. Да на такого... и такого... как Ров не напасешься не то что клеенок - нервов. Ее крик едва ли пробивался сквозь визг тормозов и гудение натруженного мотора. Фантазии Рова, фантазии сторого авто давно слились в одно целое, став практически горькой реалией. 412-ый не раз пытался повторить этот рык, но каждый раз срывался на дикий кашель. Единственное, на что еще была способна его проржавевшая коробчонка - кряхтение, единственное, что еще чувствовала его "кожа" - щекотку сорняков-тюремщиков и ласку, ласку человека, который стал для него всем. Его теплые в мозолях руки, еще лет сорок назад крепко сжимающие баранку, теперь в мечтании касающиеся капота, бампера, руля, лобового стекла и зеркал заднего вида старого товарища. В такие моменты они разговаривали, вспоминали былое и довольствовались малым. Они бок о бок могли прожить так еще лет сорок. По правде, для долгой жизни человеку нужно одно счастье, а для счастья требуется так мало, и так мало требуется для того, чтобы его разрушить. Вот жена снова накинулась на беднягу уже за "паршивую книженцию" (прим.жена), где даже слова неправильные - сплошь текст без знаков. "Это Боб Дилан", - ответил Ров. "Мне плевать, кто это, - ответила жена. - Как ты мог купить это без моего ведома..." "...на деньги, которые тяжким трудом зарабатываю я. Ты лишаешь пропитания всю семью. Ты лишаешь достатка меня, мать твоих будущих детей", - все это автомобиль знал наизусть, потому как "все должно идти в дом". 412-ый знал, женщины не способны понять простого счастья человеческого, не все по крайней мере. Эти личности были особого расклада и по-особому они понимали мир... но где они умудрились найти такой прицеп? Где-то автостопом на диких дорогах Забайкалья, а вот следующая их встреча уже происходила в здании подмосковного ЗАГСа. Так и отлавливают их, вольных диких псов. Раз, два вытяни нос из убежища - и на тебя уже накидывают петлю. Ров со злости чуть не долбанул кулаком по капоту, но в последний миг одумался и врезал по дереву. Сухие листья градом осыпались, и автомобиль издал несколько протяжных гудков. Напоследок он так грохнул крышкой и пустил черное облако дыма, что жена подпрыгнула и, ругая больше старую колымагу из железа, чем ту, что приходилась ей мужем, поспешила в дом. Ров в довольстве крякнул, одобрительно посмотрел на старого товарища и пошел к другой женщине - картошке. Какая из двух была хуже являлось еще тем вопросом.
Автомобиль, радуясь тому, что на него снова никто не смотрит, открыл и закрыл все дверцы, размял все рычаги и кнопки, встряхнул сор в древнем механизме и, уподобляясь товарищу, в довольстве крякнул, да уж так, что даже немая ранетка покосилась от ужаса на молчаливый забор. Покуда все с 412-ым было в порядке: он еще мог дать жару и показать всем этим новым авто, из-за которых он и стоял теперь здесь как монумент, а не как живая сущность. Ведь что ни говори, а 412-ый был как никак жив, но надолго ли? Скоро его движок совсем заглохнет, пройдет год или два, и он перестанет совсем отвечать, и тогда старину Рова уже ничто не спасет.
Тебе это не поможет.
Да-да, ты все равно заржавеешь и умрешь.
Сорняки в такт закачали головами.
Я только что об этом думал, парни, так что извиняйте - ваш подкол не удался.