Барабанщик сидел на полу и чистил зубным порошком медные части своего старого барабана.
— Чтобы блестело, — объяснил он. — А ты чего такой мрачный?
Серёжка махнул рукой так безнадёжно, что стало ясно: проблема неразрешима ни простым путём, ни волшебным.
— Сейчас дочищу барабан, и пойдём с тобой в один дом. Ты на катке сегодня был?
— Был, — вздохнул Серёжа, — лучше бы не ходил.
— Что, лёд плохой?
Если бы Серёжка внимательнее посмотрел на барабанщика, он заметил бы: его друг что-то замышляет и что-то скрывает. Уж больно простодушное было у старого барабанщика выражение лица. Слишком простодушное. Но Серёжа, занятый своими заботами, ничего не заметил.
Барабанщик отряхнул с барабана остатки мела и стал надевать пальто.
На улице Серёжка хмуро молчал, а барабанщик, будто не замечал этого, он насвистывал весёлую песенку. Серёже это показалось обидным: друг, называется. Легкомысленные песенки свищет, как будто всё в порядке. Серёжа заворчал:
— Когда дети свистят на улице, им делают замечания, нервы треплют — неприлично, то да сё. А взрослым, им всё можно. Хочешь, свисти, хочешь, на голове ходи. Им никто ничего не скажет.
Барабанщик только усмехнулся не то Серёжиным словам, не то своим мыслям и продолжал насвистывать. У магазина незнакомая старушка остановилась, возмущённо подняла брови домиком и сказала:
— Совести нет. И стыда тоже нет. Ладно бы молоденький, а то старый человек и, нате-пожалте, на улице свист поднял!
Барабанщик ничего не ответил, а Серёжке отчего-то стало легче. Нет, не только детям несладко живётся.
— Вот мы и пришли, — сказал барабанщик.
Это был хорошо знакомый Серёжке дом, здесь на третьем этаже жил его бывший лучший друг Валерка, с которым он поссорился перед самыми каникулами.
— Не пойду! — насупился Серёжка. — Мы с ним в ссоре.
— Ну и что же? — удивился барабанщик. — Всё равно же придётся мириться. Не будете же вы всю жизнь в ссоре, до старости?
Серёжка представил себе, как они с Валеркой, два седых старикана, ссорятся и тузят друг дружку, и ему стало смешно.
— Не, до старости нельзя. Что мы, ненормальные?
— Тогда иди и не спорь. Так устроен мир: чтобы помириться, кто-то к кому-то должен прийти.
— А почему я к нему, а не он ко мне?
— А потому, что он может задать тот же вопрос, и так без конца. До самой старости.
Напоминание про старость заставило Серёжку прекратить спор. А барабанщик добавил:
— Когда вы поругаетесь и подерётесь в следующий раз, Валерка придёт к тебе мириться, а потом опять ты к нему. Устраивает тебя такой порядок?
— Устраивает, — вздохнул Серёжка и стал вслед за барабанщиком подниматься по лестнице.
Они вошли в комнату, где жил Валерка, человек добрый, но вспыльчивый и драчливый. Голова у Валерки была похожа на дыню, но не на дыню, вытянутую кверху, а на дыню, лежащую на боку. Из-за этого Валерке было трудно подобрать в магазине шапку.
Валерка был занят серьёзным делом: он чинил будильник. На диване была расстелена газета, а на ней лежали большие и маленькие винтики, колёсики, пружинки.
— Вы в часах не разбираетесь? — спросил Валерка барабанщика. На Серёжку он даже не взглянул, как и полагается, когда люди в ссоре.
— Нет, к сожалению, в часах я не разбираюсь. Да к тому же меня ждёт неотложное дело, я пошёл.
Мальчишки стояли друг против друга. Валерка сказал:
— Колёсики лишние в будильник не умещаются, прямо всю голову сломал.
И эти слова следовало понимать так «Я на тебя давно уже не сержусь и даже забыл, из-за чего мы подрались».
— Они всегда остаются лишние, — успокоил Серёжка.
Это означало: «Я тоже был дурак, что с тобой подрался. А теперь мы помирились, и я рад».
Люди часто говорят про одно, а думают совсем про другое.
— Завтра пойдёшь на каток? — спросил Серёжа.
— Пойду.
И это означало, что мир восстановлен.
— Как бы мне этот проклятый будильник починить? Ещё утром ходил нормально, звонил, как всегда в семь. А как я стал его чинить, он взял и сломался.
— Бракованный, наверное, — посочувствовал Серёжка. — Ну ничего, не горюй, сейчас починим. Инфекция-дезинфекция!
И сразу же на столе у Валерки затикал целёхонький будильник, он блестел и вид имел такой, как будто не его колёсики и пружинки только что лежали беспомощно на газете.
— Вот это да! — восхищённо крикнул Валерка. — Знаешь что? Я давай его снова починю, то есть развинчу, а ты опять так: раз — и готово! А?
— Ладно. Только в другой раз. Мне ещё в рыбный магазин сейчас надо. Пошли со мной?