– Все остальные народы и государства на обслуге, так что ли?! Это и есть ваше определение.
– А что в этом плохого? Если хорошему спортсмену не создать идеальные условия, то и не жди результатов. Важен результат, а он налицо. Поэтому и ты, и я работаем на этот результат, создаём условия. Мы – расчищаем дорогу лидеру, другие – посыпают её гравием и так далее. Ушла в прошлое соревновательность между странами и цивилизациями. Возможно, она была более справедлива, но не столь результативна. Налицо – не экономная растрата ресурсов и интелектуальных сил на земле. Разумеется, авангард не должен в чём-то нуждаться. Он же даёт и правила, которые никто не вправе нарушать.
– Тогда скажите – при чём здесь игрушка?
– Игрушка, как и религия – это анахронизм. Авангард не заинтересован, чтобы вспомогательный эшелон сильно отставал, это мешает общему движению вперёд. Дети должны играть в более цивилизованные игрушки. Согласитесь – в век высоких технологий ребятишки не должны играть в глиняных болванчиков, даже у обслуги. Это нонсен. Убедил? – И он дружески похлопал Батиста по плечу в знак примирения.
– Звучит, Бакстер, убедительно. Я над этим подумаю. Батист замолчал.
– Подумайте, дружище, подумайте. Так, что вы ещё можете сказать об игрушке? – спросил Бакстер.
– Они пели, танцевали, играли на гармошке… – выдавил сквозь зубы Батист.
– Вы, кажется, перепили… Кто играл?.. Кто танцевал?.. Игрушки что ли? – и Бакстер внимательно, как врач, посмотрел на Батиста.
– Да, они… пели, плясали и разговаривали…
– Ладно. Оставим эту тему. – Вздохнул Бакстер. – Если это не влияние выпитого на ваши мозги, то вам нельзя долго находиться в этой частично сумасшедшей стране с её частично невменяемым населением.
Бакстер помолчал и через минуту заговорил снова.
–– Игрушки у него ожили… Гм… Чёрт те чё напридумывает в своё оправдание. Нам, Батист, нужна игрушка, живая она или мёртвая не имеет значения… Для чего вы меня вызвал и привёли в этот двор? Сказать, что оказались ротозеем? Игрушка была в ваших руках, и вы её упустили. Или как?..
– Может быть, спросить об игрушках у Зины? Вон она в другом конце двора выгуливает пуделя.
Батист хотел что-то сказать ещё, но Бакстер недовольно поёжился, дескать «хватит об этом, это твой вопрос, ты его и решай… » и они пошли со двора.
Разговор двух иностранцев обескуражил Васька. Да, что там обескуражил, он потряс его до глубины души. И ещё неизвестно, что жгло его сильнее: пламя костра, или суждения этого квадратного Бакстера. Оказывается, он никого здесь в грош не ставит. Для него и Никита и мамушка непонятно кто – прошлый век? А он вообще – глиняный болванчик… Потом он говорил о каких-то правилах, которые они не имеют права нарушать. Что это за правила? Кто их придумал? Может быть, этот компаньон Батиста их и сочинил? Странно всё это. А Батист! Почему он так робко возражал и в конце-концов уступил? Какой я глупец… какой глупец. – И Васёк больно стукнул кулаком по колену.
....................
Пудель жил один в большой комнате и у него не было настоящего друга. В комнатах было много всяких красивых вещей, до которых ему запрещали дотрагиваться, а ему иногда так хотелось какую-нибудь из вещей лизнуть или о неё потереться. Только вещи на него не обращали никакого внимания, они были заносчивы, особенно шведские часы и венский стул. Шведские часы вообще игнорировали белого пуделя, а венский стул старался от пуделя всегда отодвинуться, непременно ворча при этом: «ходят тут всякие, только и смотри, чтоб не обшарпали».
С прогулки пудель вернулся очень грустный. Всю ночь думал пудель о глиняном человечке с гармошкой, и ждал вечера, когда его поведут снова на прогулку. Ему хотелось, чтобы его на прогулку повёл хозяин и тогда он смог бы поискать человечка в прогоревшем и остывшем, к тому времени, костре, а вот хозяйка этого не разрешит и вряд ли спустит его с поводка, чтобы побегать. Но, на то у пуделя и голова, чтобы думать. И эта голова придумала следущее – необходимо спрятать куда-нибудь подальше Зинину туфельку и тогда наверняка на прогулку его поведёт хозяин. Он так и сделал, взял хозяйкину туфельку и положил ее под отопительную батарею, да задвинул носом подальше, чтоб ее сразу было нельзя найти.
Вечером, к радости пуделя, его повёл на прогулку хозяин, потому как Зина не могла сразу найти туфельку. Разумеется, как только хозяин спустил пуделя с поводка, он сразу же побежал к тому месту, где горел вчера костёр и начал разгребать пепел и остывшие головёшки лапами. Конечно, он нашёл того самого человечка с гармошкой, но?.. Каково же было его удивление, когда он увидел не серо-белогого, а золотистого гармониста. Пудель даже не поверил своим глазам, он взял игрушку в зубы и вытащил её на лужайку, ощутив, что в зубах у него находится не податливое, как раньше глиняное тело, а очень твёрдое, которое даже не разгрызёшь зубами. Это очень удивило пуделя.