– Бабушка умерла, у неё кое-что осталось старинное… – проговорил Юра.
– Конкретнее можешь?
– Скульптурка, работы Фаберже, по крайней мере, так она говорила, – брякнул, не ожидая от себя такой прыти, Юра и замялся.
– Неси, – безразличным тоном сказал продавец. – Ещё?
– Заколки, запонки, карты игральные ручной работы, вроде самим Репиным рисованные, статуэтки или игрушки, – добавил он по инерции и не знал, что попал в разговоре в больную точку, которая ещё никак не могла в Червонце зажить после того, как у него перехватил товар невесть откуда появившийся очкарик.
В это время к Червонцу подошли два паренька и стали что-то ему предлагать, показывая на сумки.
– Открой, – скомандовал Червонец.
Ребята расстегнули сумки, засуетились.
– Не вынимайте, так вижу, положи под прилавок,… беру. Расчёт по прежней таксе.
– Может, накинешь полсотню? – спросил один из мальчишек.
– Можешь оставить себе, – проговорил продавец, – хотя с червонец могу накинуть, не больше.
Мальчишки обрадовались и по ту сторону прилавка стали что-то вытаскивать из сумок. Что они вытаскивали, видно не было. Продавец отсчитал пацанам сто рублей, добавил ещё десятку и те довольные убежали. И не успели они скрыться, как к прилавку подошёл мужчина в кепке и спросил Червонца: «Есть чего?»
– Пока мало, – ответил тот и мужчина в кепке отошёл.
– Что за игрушки? – обратился Червонец к Юре, но уже более заинтересованно, чем раньше. – Если пластмасса, то оставь себе на память об усопшей.
– Глина,… думаю, что глина.… Я не специалист…
– Неси, раз глина, это можно посмотреть, – сказал Червонец, а сам подумал «неплохо бы Пегому наставить рога и перетянуть у него покупалу». – Сегодня принесёшь или когда?
– Я просто думал, прицениться, – сказал Юра, понимая, что вот так с бухты-барахты Червонца не разговорить. – У нас в районе пацанва скупает старые вещи, но боюсь продешевить. Если у вас дороже, так я с радостью.
Кто скупает? – поинтересовался Червонец.
– Я не запомнил. Фамилия какая-то птичья, а может быть и прозвище, кто их знает…
После этих слов в глазах Червонца мелькнули злые огоньки и Юра понял, что наступил продавцу на больную мозоль и попал в своём размышлении в точку.
– Птичья, говоришь?… знаем,… фарцовщик ещё тот, это погоняло у него такое. Недавно игрушки глиняные приносил, на прилавок поставил, а потом на попятки,… так у нас не делается.
– Что так… не сошлись?
– Сошлись, не сошлись,… какая разница. Понтоваться не надо. За понты платить положено. Да и этот гусь хорош, по очкам бы врезать, чтоб торговых людей уважал, хрен учёный, доцент мать его. В прямые руки, так в прямые, кто же против, но не на прилавок и с прилавка. Правда, они тоже козланулись, рванули за оставшимся товаром, а дом под нож пошёл. Я всем говорю, кто мне дорогу перейдёт – больше потеряет. Так что неси, паря, неси, Пега тебе больше не даст, а я тебе ещё добавлю, за то, что к нему не попало. А лучше – ему покажи, а принеси мне, за это ещё червонец наброшу. Вот так-то, дорогу оправдаешь. А теперь вали, не загораживай, а то припухлые не видят, что на столе лежит.
– Добро, – сказал Юра и ушёл.
После того, как Сенной остался далеко позади и первая радость от удачной поездки прошла, Юра стал анализировать базарную встречу. «Так-так, – думал он, – клюнула рыбка, спонтанность, она имеет свои преимущества, тут художественный вымысел по ходу рождается и никаких домашних заготовок. Итак, что я имею? А имею я многое: во-первых Пегас приносил Червонцу глиняные игрушки, это раз; брал он их в сломанном доме на Большой Горной, где я Пегасова с Мухаевым и видел – это два; засветился какой-то доцент, то ли кличка, то ли учёное звание – три. Нет, учёное звание. Червонец про него сказал: «Кандидат хренов». Я знаю, где находился этот дом – четыре. Если ещё немного подумать, то можно догадаться и ещё о чём-нибудь, например, что за ребята приходили к Червонцу? Почему товар не выставили на прилавок? почему его тут же кто-то унёс и куда? Возможно, эта торговая точка и есть скупочно-перевалочный пункт. Ладно, об этом пока думать не буду. О чём же думать?.. Ах, да,… свалка». Но сколько Митин не активизировал мозговые извилины, никаких мыслей по выявлению места нахождения свалки не рождалось. «Может быть, попытаться крутануть Мухаева? – подумал он, – Нет, рано. Порасспросить Никиту и узнать, что и почём? Кстати, где может быть сейчас Пегас?… Ах, Лёня, Лёня, где же ты, милый, сейчас обретаешься? Зря я, наверное, прекратил слежку за пацанами. Червонец от меня никуда бы не ушёл, а вот Пегас мог вывести и на эту самую свалку, которых вокруг города предостаточно» – и младший лейтенант почувствовал всем существом своей милицейской натуры, что стоит на верной дороге… Как говорит в таких случаях Мария Васильевна: «В носу защекотало».