– Так не тяните за душу… расскажите.
– Был я, Ваганыч, в одной экспедиции, изучали быт народов Поволжья, так мне один рыбак вот какую историю рассказал. История эта связана со стерлядью и выбором места постройки города. Так вот. Известно, что Саратов по повелению царя строился как город-крепость. Это факт исторический. Место же постройки выбирали конкретные люди. Выбрал это место князь Григорий Засекин с товарищами. Крепость рубили в верховьях Волги, вязали в плоты и спускали вниз по течению, а на месте только собирали. Так строить удобно, быстро и для врагов неожиданно. Место было князем выбрано, расположились стрельцы на берегу, ждут плоты, костры жгут. А тут туман надвинулся, в двух шагах ничего не видно. Речники хоть люди и опытные, а как в туман плот погонишь? Можно место постройки проскочить, а это беда и можно сказать – государственное преступление, назад плот не воротишь и царский срок нарушишь. Вот такая ситуация сложилась – вперёд не поплывёшь и на месте стоять нельзя. Боятся, но плывут потихоньку, в береговые шумы вслушиваются. И тут лоцман, он на переднем плоту был, заметил плывущих впереди плота трёх стерлядок. Плывут стерлядки, спинами поверхность воды разрезают, отчего волны на спокойной водной глади в разные стороны расходятся. Стерлядок видно хорошо. Средняя чуть впереди плывёт, а две по бокам. Сначала лоцман подумал, что это случайность, а потом смекнул, что случайностью тут не пахнет, понял, что стерлядки плоты сопровождают и путь указывают. Одним словом – привели рыбки плот к берегу, где его стрельцы с князем дожидались и, разом перекинувшись у берега через спины, исчезли в глубине под плотами. Вот такую я услышал историю.
– Я читал, профессор, про то, как дельфины корабли по сложным фарватерам проводят, а тут стерлядь… – сказал Крокыч.
– Мне эти факты про дельфинов, тоже известны, поэтому как к сказке или придумке какой, отнестись к рассказу рыбака нельзя, других же доказательств случившегося нет, заглянуть в прошлое тоже нельзя. Есть, конечно, ясновидцы…
– Может быть у вас, профессор, некие способности из этой области есть?
– Что вы, Семён Ваганович! Эвон куда хватили. Из меня хоть святого не лепите. В бога, как в личность за нас пострадавшую и взявшего наши грехи на себя, и кровь свою за нас на кресте пролившего, я верю и всегда верил, это просто для любого учёного очевидно, но я никогда не думал, что нахожусь на свалке и страдаю ради Христа. Мне и мысль такая в голову не приходила.
– А вот уж тут позвольте, уважаемый, с вами не согласится, сказал Семён Ваганович. – Вы о ближнем пеклись, когда квартиру свою подписывали, а о своей участи не думали и теперь о ближнем печётесь, научный труд пишите, игрушку ищите, которую мастера, талант которых от Бога был, делали. Согласитесь, что это не праздное занятие, напомнить людям поделкой о любви…
– Что вы сказали, Семён Ваганович!! – каким-то неестественным голосом воскликнул профессор. Повторите,… повторите мне это ещё раз…
Профессор после сказанного Крокычем очень разволновался и художник подумал о том, что уж не симптомы ли это болезненного состояния проявляются?
– Что я сказал?.. Ничего не сказал, опешил Крокыч.
– Нет… нет, вы что – то, дружище, сказали и я прошу вас это повторить, – взволнованно сказал Вениамин Павлович.
– Как вам угодно, – пожал плечами Крокыч, – просто я сказал, что это не праздное занятие – напомнить людям поделкой о любви, вот и всё.
– Нет, дорогой, не всё. Вот мысль, которая от меня всегда ускользала, вот она – главная задача народной игрушки – нести людям любовь, напоминать им о любви, о той любви, которой господь возлюбил людей. Это. Семён Ваганович, не просто изделия на потеху! В этом сокрыт грандиозный сакральный смысл, и господь вашими устами до меня его донёс. Именно в этом и состоит великое предназначение народной игрушки, как нести людям любовь, размягчать их души своим видом, учить детей любви, напоминать о ней взрослым. Спасибо, Семён Ваганович! Большущее вам спасибо! – профессор взял руку Крокыча и крепко её пожал.
– Бросьте вы, профессор, я ведь когда говорил об этом даже и не думал, просто с языка сорвалось.
– Даже если и так, сказанное вами для меня не случайно, это будет главной мыслью в моей книге, и я с радостью поставлю вашу фамилию на обложке рядом со своей, приглашаю вас в соавторы.
– Что вы, что вы, помилуйте, – замахал руками Крокыч, – нашли учёного, а вот о том, что не свою ли игрушку вы сейчас в кучах ищите, это я действительно сказал и от своих слов нее отказываюсь.
– Вы, милейший, мои мысли прочитали. Что вы насчёт этого ещё думаете?
– Меня, профессор, смущает то, что этим вопросом занимается Сима; с какой стати? Это дело интеллектуалов, хоть с положительным, хоть с отрицательным значением этого слова. Это единственное, что меня смущает в разборке мусора, а точнее, в этом деле.