– Это та одичавшая, что в овраге воет? – спросила Городец, кивнув в сторону оврага. – Осветите место! – приказала она.
Автомобиль подъехал к оврагу и прожектор Уаза осветил дно. Луч тотчас выхватил из темноты воющего белого пуделя, который, то скрывался в прокапанной им норе, то вылазил из неё и начинал выть.
– Где лопаты, – спросила Симу Муза Карповна.
– Там, под замком, – и Сима кивнул на подсобку.
– Где ключ, – спросила Городец. Но Сима не успел ответить.
– Ладно, обойдёмся, – сказала майор, достала пистолет и выстрелила в замок, тот раскрылся и упал на землю. – Берём инструменты, – проговорила Муза Карповна сдавленным голосом, и первая, взяв из подсобки лопату и бросив Юре китель с кобурой, стала спускаться к пуделю.
Ах, как радовался пудель! Как радовался! Он то подбегал к спускающейся в овраг Музе Карповне, то стрелой возвращался назад и начинал копать лапками мусор, то вновь бежал навстречу человеку.
– А як же угоншык? – спросил Канивец Музу Карповну, – треба арестовать, чтоб по всим правилам…! – недоумённо смотря на портупею в руках у Митина.
– Это младший лейтенант Митин, капитан, – сказала, спускаясь в овраг, Муза Карповна. – Он у нас недавно работает.
Как узнал пудель, в спускающейся к нему женщине в форме, своего друга, это, наверное, так и останется собачьей тайной. Несколько рослых милиционеров, опередив Музу Карповну, спрыгнули в овраг. Канивец хотел взять лопату у Городец, но та не дала.
– Поищите себе другую, капитан, – сказала она, – а лопатой я умею работать не хуже других.
Подошла машина скорой помощи. Врач, осмотрев Лёнину ногу, сказал:
– Сильный вывих, но, в любом случае, необходим рентгеновский снимок для подтверждения диагноза.
– Его можно увозить? – спросил он начальника опергруппы.
– Подождите. Будут ещё пострадавшие, – ответил усатый подполковник, – поставьте автомобиль чуть в сторону, дайте дорогу автокрану.
К краю оврага подъехал автокран. Вскоре крюк на стальных тросах закачался над головами, откапывающих контейнер, милиционеров. Муза Карповна вытерла со лба пот, отдала лопату капитану Каневцу.
Через несколько минут шестеро крепких милиционеров раскидали, надвинутый сверху бульдозером на контейнер мусор. Показалась железная дверь контейнера. Канивец окликнул закопанных:
– Вы тилькы живы, це как? – В ответ услышал: «Воздух свежий пошёл, полегчало, а то профессор с художником совсем сникли. Хорошо, что откуда-то сбоку чуток воздух поступал, а то бы и откапывать было некого… Мы тут кое-как развязались. Врача надо. – Это был голос Пал Палыча. Кто-то ударил по замку топором. Тот звякнул и отлетел в сторону.
– Скорая – тилькы приихала. Потерпыте трошки. Крэпко вас заховалы. А норку до контейнера выдно сабачонка прокопала, це воздух немного и шёл, – сказал Канивец и скомандовал откапывавшим милиционерам: – Поднатужься, мужики! – и три пары крепких рук схватили за створку дверки, но она видно покоробилась и никак не открывалась.
– Так це же нэ так надо, – проговорил капитан Канивец, отстранил рукой милиционеров, взялся за створку сам и поднатужился. Крупные капли пота выступили у него на лице и было видно, как на висках напряглись, запульсировали вены. Противно завизжало отдираемое железо и через десяток секунд дверка, металлически охнув и выгнувшись, упала поодаль контейнера.
– Це вот так надо, – спокойно проговорил Канивец и, обращаясь к лежащим в контейнере, сказал так просто, как будто он каждый день спасает погребённых заживо. – Значимо живи…
– Живы,… живы! – раздалось из контейнера,– профессору и художнику плохо. Их надо вытаскивать.
Спустили носилки. Первым достали и уложили на носилки профессора, и они, передаваемые из рук в руки, поплыли над головами милиционеров и водителей автомашин. Затем точно также вытащили Крокыча, врач стал им оказывать на верху первую помощь. Костя и Антон, чумазые и взбудораженные, выбрались сами. За ними не без помощи из контейнера вылез, кряхтя и постанывая, Пал Палыч. Потом выбрался с помощью милиционеров и Никита. Выбрался-то он выбрался, но, ни идти потом, ни стоять совершенно не мог, жаловался на головную боль и головокружение. Его тут же, уложили в скорую помощь и отправили в город. "Сильное сотрясение головного мозга", сказал врач скорой помощи.
– Это его лопатой по голове ударили, – указал причину Пал Палыч, – я видел.
– Разве только одной лопатой, – проговорил сердито врач, – на нём живого места нет… Лопатой стукнули по голове, а на теле синяк на синяке.
– Его ещё охранники на Большой Горной били, – добавил Антон.