– Собачина выскочила, огромная, – начал опять уже Позолотину объяснять Юра, – я такой и не видел никогда; никто толком ничего не понял, лапы мелькнули, пасть раскрытая,.. посмотрели – мёртв, доктор говорит от страха.
– Собачина говоришь. Всё-таки он существует, – сказал Позолотин, а я, знаете ли, до сегодняшнего дня думал, что это легенда. – Профессор повеселел.
– Вы это о чём, профессор? – спросил Пал Палыч.
– Мы с вами ещё в контейнере об этом говорили, – стал пояснять Позолотин. – Я о двух зверях, которых слепил отшельник, про народную легенду рассказывал? Потом этот же зверь на печном изразце, помните?
– Конечно, помню, только я думал, что это сказка, народный вымысел, так сказать, – удивлённо сказал Пал Палыч.
– Думаю, что этот вымысел, начал обретать видимые черты. Легенды оживают… Так куда он, сударь, скрылся, – обратился профессор к Митину.
– В те кусты маханул, да зарычал, аж мурашки по коже… Я не ожидал, выстрелил наугад вслед не прицельно. Ушёл,… только зарычал страшно. – И Юра опять, только более детально, стал объяснять присутствовавшим о произошедшем. Муза Карповна отозвала доктора в сторону и, кивнув на профессора, спросила:
– Как он?
– Был на волоске. – Ответил доктор. – Ещё минут пятнадцать, двадцать не откопали бы и всё… нехватка кислорода, плюс сердечно-лёгочная недостаточность. Сами понимаете. Сейчас повеселел. Укольчики вкололи.
Глава 59. Роковой выстрел
Кран, вытащив из оврага контейнер, стал пятиться назад. Костя и Антон никак не хотели уходить со свалки и ехать домой. Они всё твердили майору Городец о каком-то Глине и Свистоплясе, но та толком ничего не понимала и настаивал на своём. На какое-то время все забыли о профессоре, а когда спохватились, то его нигде не было.
– Он меня о звере спрашивал, – сказал Митин. Может быть он за ним пошёл, – и направился к кустам, держа наготове пистолет.
– Профессор, вы где!!? – прокричал Юра в темноту.
– Вениамин Павло-ви-ч! – прокричал учитель. – Вениа-мин-н Пав-ло-вич! – Он шёл следом за Юрой.
В кустах с подвывом лаял пудель. Юра двигался на его голос. Он догадывался, что это лает та самая собачонка, что показывала место погребения людей. Он не мог спутать её голос ни с одним голосом четвероногих.
– Костя, Антон, – стойте, – крикнул Пал Палыч. Ребята обогнали учителя и устремились за Юрой. По кустам скользнул ослепительный луч, это капитан Канивец направил прожектор Уаза на кусты. Луч пошарил по кустам, скользнул в прогал между ними и остановился, высветив небольшую, заросшую травой, полянку.
Юра дошёл до полянки, отодвинул мешавший обзору куст, неожиданно остановился, ещё сильнее отодвинул куст, замер, и стал торопливо засовывать пистолет в кобуру. Подбежали ребята, а за ними подошли Пал Палыч и майор Городец. Среди кустов, на небольшой полянке в жёлтом пятне прожектора они увидели чудовищного зверя, перед которым стоял на коленях профессор и гладил рукой его широкий цвета бронзы лоб. Он трогал его большие желтоватые клыки, теребил уши и гриву, а рядом сидел белый пудель и, подняв мокрую мордашку к звёздам, выл.
Пал Палыч присел рядом с Позолотиным на корточки и, обняв его за плечи, тихо спросил: «Это он?»
– Да, – так же тихо ответил профессор и, вздохнув, добавил. – Вот так оживают легенды, дорогой игрушечник. На свете всё взаимосвязано. Никто не знает, где кончается легенда, а где она берёт начало, равно как не знает, когда она оживёт. «В жизни, друг Горацио, такое бывает, что и не снилось нашим мудрецам», – произнёс он с большой скорбью. Старый профессор плакал и не скрывал своих слёз.
– Я же не хотел, – говорил, оправдываясь, Юра. – Я же наугад стрелял, вдогон.
– А пуля попала точно в голову, – сказала Муза Карповна, указывая на тёмное пятно между ухом и глазом зверя. – Думаю, что он во время выстрела обернулся, иначе бы пуля попала ему в затылок.
– Как же так,… я едва отстреливаю норму, у меня со стрельбой не ахти, а тут? – говорил, чуть ли не плача, Юра.
– Це, такое бывае, – сказал, присев рядом, Канивец. – А у меня наоборот, всэ в дэсятку, с какого положения нэ выстрелю, а як смотр, так мажу, всё молоко моё.
– Да нет, вот подтянуться, отжаться, пробежать, сколько угодно, а стрелять не очень… – оправдываясь продолжал говорить Митин, заглядывая в глаза обступившим их водителям автомашин и милиционерам, как бы, ища у них поддержки или оправдания.
– Пойдёмте, профессор, – сказал Пал Палыч, поднимая Позолотина.
– Да, да, нам надо ехать, – сказала майор Городец. – Оставшихся пострадавших определим в сазовскую больницу. Я созвонилась с главным врачом. В клинике, нас ждут.