– Где это видано, чтобы кентавру сто лет было?!– сказал Заступник. – Историю надо знать господа хорошие.
– А что, меньше? – спросил Мурлотик, – я так и знал… – желая этим обострить разговор.
– Не меньше, а больше, – поправил его Заступник.
– Правильно, брат Заступник, – проговорил сердито Свистопляс, – правильно что за меня заступился, а тебя я, Мурлотик, как лягну копытом, будешь знать, усатая скотина. Кентавр, даже если он только что родился, всё равно старше всех по определению.
– Скажите на милость, кто же это определил?.. – изумился кот.
– История определила… А тебе, как вижу, история не указ!
– Если уж кто и скотина, так это ты, – возразил кот. – Ты хоть на себя в зеркало когда-нибудь смотрел? Половина у тебя от лошади, а другая от человека…, хи… хи.
– Это что же такое? – возмутился Свистопляс, – чего это он издёвки строит. Я что ли в этом виноват? Правда, мамушь?
Следя за перебранкой, старушка глубоко вздохнула и проговорила спокойно и твёрдо:
– Слушайте мой последний наказ дети мои. – Все притихли. – Мне уже совсем ничего осталось, – и она посмотрела на опускающуюся гирьку часов,– вы останетесь жить одни. Будьте умненькими, не ссорьтесь. Вы все братья и сёстры и не кичитесь ни сединами, ни силой, ни ловкостью, ни обонянием, ни зоркостью глаз, ни цепкостью, ни быстротой. Каждый из вас имеет в жизни свои особенности и способности, но у всех у вас одно предназначение – дарить детям радость и учить их жить, а взрослым людям помогать избавляться от прилипшей к их душам скверны, не забывайте об этом. Живите в мире и согласии. Это вы сейчас наскакиваете друг на друга и ершитесь, а вот придёт лихое время, нагрянет беда, так роднее вас никого в целом свете не будет. Вы уж мне поверьте. – Она замолчала.
– Мамушь, расскажи сказку…, – тянет Глиняша.
– Не приставай к мамушке, – сердито посмотрела на Глиню Катерина.
– Не одёргивайте его, – сказала старушка, – он маленький. – Она немного помолчала, а потом проговорила: – Я расскажу, дети мои, вам сказку, – и погладила Глиню по головке. – Эта сказка для вас всех и для тех кто помладше и для тех, кто постарше. – Она помолчала и, собравшись с мыслями, начала говорить:
– Давным-давно жил в окрестных лесах отшельник.
– А кто такой отшельник? – спросил Глиня.
– Отшельником называют человека, который ведёт уединённый образ жизни, вдалеке от людей. Понял? – Глиня понимающе кивнул. – Так вот жил этот отшельник в лесу в самом глухом месте среди высоких деревьев и диких трав. Была у него там избушка махонькая на одно оконце, да высокое крылечко. А чем он занимался, спросите меня? – так молился богу и в свободное от молитв время лепил из глины игрушки и ставил их край просёлочных дорог и троп. И кто такую игрушку из людей находил, то вместе с игрушкой получал дар.
– Какой дар? – спросил Гуделка. Он любил сказки и смотрел мамушке буквально в рот.
– Так, если кто находил дикого вепря, то становился охотником и была ему всегда в охоте удача. –Продолжала говорить старушка. – Если кто находил глиняных домашних животных, то становился скотоводом, а если находил такого мальчика как ты, то быть значит тому, кто нашёл, игрушечником.
– А ты, мамушь, глиняного мальчика нашла, такого как я, да?
– Не перебивай мамушку, – урезонил Гуделку Мурлотик.
– И вот однажды слепил отшельник двух диких страшных зверей, которых люди не видывали и даже голоса их не слыхивали, – продолжила рассказ Елена Никаноровна. – И были эти звери лохматы, зубаты и поскокаты. И велел отшельник этим зверям являться только неправедным людям. И беда была тем, кто их встречал, видно человек этот был неисправимый и закоренелый во зле. Бежит этот человек прочь от страшной находки, да убежать не может. Ибо оживают глиняные звери, становятся больше волка и вепря. Бежит человек и слышит за собой шум лап и стук больших когтей и ужас обнимает бегущего, не спасут его ни стены толстые, ни заборы высокие, ни решётки на окнах кованые.
– А зачем они показываются людям? – спросил Гуделка.
– А затем, что может быть устрашаться неправедники и встанут на путь исправления, упадут на колени и от всей души раскаются в злых делах. Только они не сразу к человеку подступают, а вначале они этому человеку голос подают, а затем уж и себя показывают. А если и после этого человек творит неправду, то приходят они к нему и их приход для того человека страшен.