– Вам дом, зачем?
– Бабушка в нём одинокая живёт, дом черепицей крытый.
– Черепицей, говоришь,… бабушка живёт. – Дворник почесал ухо, сдвинул шляпу и, глядя на ребят, прищурился. – Из пионеров что ли? Тимуровцы… или как вас там теперь?…
– Да, не… – начал Антон, но брат его дёрнул за рукав и вовремя.
Никита вдруг снова рывком сел и сказал:
– А я тоже, ребята, бывший пионер, давно это было… И тимуровский отряд у нас был – глаза его оживились. – Всё поломали… гат-паразит, всё через колено и через меня, Никиту, переехали… вот и всё… плюнуть-не растереть. – Он немного помолчал и сказал:
– Все мне Никите желают сделать хорошо, и коммунисты и профессионалисты и филателисты и прочие исты…, а от чего мне Никите хорошо, того не спрашивают… Вот так гат-паразит. А мне может быть под вишней лежать хорошо,… я может быть от этого кайф ловлю,…а? Меня от этих немецких газончиков может скука берёт, я может, глядя на эти газончики,… удавится хочу. А они: «делай, Никита, газончики…» тьфу плюнуть-не растереть. Русскому человеку предначертано о душе заботиться, а не рай на земле устраивать… вот.
– А почему вы рай не хотите на земле? – спросил Антон.
– Молодец, уважаю…. – Дворник ласково посмотрел на Антона. – В корень зришь. Хочешь знать почему я земного рая не желаю? Отвечаю сразу и без запинки – скушно.
– Почему скушно? – спросил Костя.
– А вот скушно и всё. Не подходит это для русского человека. Русский человек должен рай в душе своей создавать и лелеять… Не создав в душе духовного рая, по вашему, комфорта, стоит ли печься о видимом и тварном… – Он немного помолчал и добавил. – Грязи, мусора я тоже не люблю. – Затем так же легко переключился на другую тему. – Скоро все будем искусственные: искусственные цветы, искусственные газончики, искусственное сердце, улыбка, душа и всё такое. Разве так годится!? Умеренность во всём и аккуратность – вот краеугольные камни человеческого прогресса… Так?.. Я вас спрашиваю!?.. – и, не дожидаясь ответа, проговорил. – Домоуправ у нас гат-паразит… Уйду в сторожа… мне много не надо… так-то людишки-человечишки.
Он помолчал, потом вдруг спросил:
– Вы кто будете?… Ах, да, совсем забыл – шефы – пионеры… вы говорили… ну-ну…
– Нет, мы… – начал Антон, но Костя опять его одёрнул и спросил участливо: – Плохо вам? – Но Никита, кажется, не расслышал вопроса, он думал о своём.
– Вчера, гат-паразит, сарай подломали. А чего его подламывать?! Нет,… лезут. Плюнуть-не растереть… Чего ищут? – Костя толкнул брата локтем.
После этих слов сторож помолчал, склонив голову, и, глядя на свою шляпу, проговорил:
– Опоздали вы, ребята,… опоздали… преставилась наша Елена Никаноровна, померла. Светлой души человек была, царствие ей небесное… – и он судорожно перекрестился. Дом её, – он кивнул на большой старый крытый черепицей дом, – теперь никому не нужен. Он один на весь квартал под черепицей… Идите, возьмите чего себе на память, раз её знали, сё равно не сегодня-завтра, гат-паразит, всё порушат. Как там сказано, что всё что вы видите,… всё будет разрушено и не останется камня на камне,… вот так вот, ребятки. А вы идите, дверь открыта, а чё её запирать-то,… всё одно…. и он снова лёг и закрыл лицо шляпой.
Костя посмотрел на дворника и подумал о том, что видимо человек очень переживет. А вот из-за чего именно, то-ли из-за рушащихся жизненных устоев, то-ли из-за падающего забора, то-ли из-за смерти бабки, а может быть от того и другого вместе?
– Пошли, – дёрнул брата за рукав Антон.
– Нам в сарай надо, а не в дом, там Муха разноцветную глину нашёл, – шепотом заметил Костя.
– Он про сарай ничего не сказал, – возразил Антон.
– Он сказал: «идите и возьмите, чего вам надо».
– Это к сараю не относится, – упорствовал младший.
– Относится и к сараю, и к дому, – стоял на своём Костя, – направляясь к крыльцу.
– Нет, не относится, – спорил Антон, – идя за братом.
Они поднялись на крыльцо дома, открыли дверь и вошли в сенцы. В сенцах было пусто и полутемно. Ребята немного оробели.
– Давай поднимемся на чердак, – сказал Костя.
– Зачем?
– Может быть для школьного музея чего из прошлой жизни найдём, вот историчка обрадуется…
– Чего ж мы там найдём?
– Ухват или сковородник…
– Давай…, – и ребята из сеней по скрипучей лестнице поднялись на чердак.
На чердаке было полно паутины, старых вещей валялось тоже немало. Вдруг ребята явственно услышали чей-то голосок.
«Ой! Это мародёры», – пискнул кто-то тоненьким голоском.