– Ты тут не прав, – сказал Антон, – собаки на лето и в зиму волосяной покров меняют, это для того, чтобы летом было не жарко, а зимой не холодно.
– Ну, хорошо, хорошо, пусть две одежды или даже четыре, там ещё есть весна или осень, когда не холодно и не жарко. Так всё равно получается всего четыре, но не сто четыре. Вот это и есть разумная достаточность. У животных она в генетике заложена, а у человека нет, он доложен сам себя ограничивать в любом потреблении. Понял?
– Понял, только зачем тогда всякая реклама?
– А её и не должно быть в том виде, в каком она есть, – весело сказал Свистопляс, – наша реклама навязывает товар, а стало быть, и раздувает потребительскую алчность, заражает человека болезнью потребления.
– Надо чтоб были просто информационные листки с наименованием товаров и их назначением, – добавил Антон, – без всяких видеороликов и тому подобных рекламных трюков.
– Я вижу, ты проникся, – довольным голосом сказал Свистопляс. С такой рекламой мы тоже боремся, чтоб вредные привычки и вредные потребительские умонастроения не разжигались.
– А что? Разумная достаточность – это здорово! Я «за». Хорошо, что наш разговор не слышит Мухаев, он бы был против.
– Почему?
– Он очень любит всякие напитки, особенно лимонад. Он однажды лимонада напился так, что к нему скорая помощь приезжала, клизму делали. Только это ему не помогло.
– Что? Клизма не помогла?
– Случай этот одуматься не помог. – Уточнил Антон.
Какое-то время шли молча.
А ты тоже хорош, – сказал кентавр, обращаясь к Антону. – Я только собрался выручить друга, как ты схватил меня и положил в карман. Разве это дело, хватать меня при исполнении долга!? А теперь я не знаю, куда унесли Глиню? Да и игрушки сидят в ящике. Мы с Глиней пытались его открыть, даже трезубец погнули, да ничего не вышло. Потом этот Муха,… хвать Глиню, и в карман.
– Мы это поняли из разговора Мухи и Пегаса,– сказал Антон.
– Вот – вот, и не стало Глини.
– Тогда надо ехать на Большую Горную на выручку, надо освобождать игрушки из ящика, – сказал Антон.
– А я о чём тебе битый час толкую.
Конечно, Свистопляс говорил ни целый час, а не больше пяти минут, они дошли только до пешеходного моста через железную дорогу, а мост был от пруда в пяти минутах ходьбы. Вскоре они пришли на троллейбусную остановку на четвёртом жилом участке. Антон, предусмотрительно, заранее положил Свистопляса в нагрудный карман, чтоб на него кто не наступил и вскоре они уже ехали в троллейбусе по широкой, набитой автомобилями, улице.
– Где мы едем? – спросил Свистопляс, высунувшись из нагрудного кармана.
– По улице Чернышевского, – ответил Антон. – Сиди ты спокойно, не дёргайся.
– А остановку не проедем? – спросил Свистопляс.
– Нам до конечной, не боись.
– А где эта самая «Конечная»?
– В аккурат около краеведческого музея сойдём, а там рукой подать, – успокоил кентавра Антон. Только Свистопляс никак не мог успокоиться, видно ему каким-то образом передавалось волнение других игрушек, находящихся в ящике из-под мыла. Он точно не знал, что там происходит, в этом ящике, а происходило там следующее.
Глава 23. Рухнувшие надежды
– У меня очень плохое известие, – сказал Заступник, – сдвинув крышку ящика и наблюдая через слуховое окно за улицей (ящик как раз стоял около слухового окна). – К нашему дому двигаются какие-то оранжевые чудовища и рычат, – прокомментировал он. – Вместо ног у некоторых нечто напоминающее мамушкины очки, только гораздо больше размером, а у одного блестящая и постоянно бегущая лента. По всей видимости это завоеватели. А вот этот с ногами, похожими на зубатого червяка, длинной шеей и зубатой головой напоминает мне Змея Горыныча, в новых латах. Думаю, что это очередная хитрость Змея Горыныча или Бабы Яги. Они на это дело горазды.
– Что это значит? – спросила настороженно Дуня.
– Не знаю… – пожал плечами Заступник, – аг-рес-сия, видно.
– Раз Заступнику удалось открыть ящик, то давайте из него выберемся, – сказал Мурлотик, – и сами посмотрим… Заступник, освобождай пространство, а то расположился как комментатор в кабинке.
– Умная мысль, – проговорил Пустолай и стал подталкивать Заступника под зад. Как только из ящика выбрался Заступник, другие игрушки тоже стали карабкаться. Вскоре все они были на свободе и столпились у слухового окна. Они не знали, что к дому подходит строительная техника и что оранжевые доспехи – это никакие ни латы или хитрости Змея Горыныча, а машины и механизмы с заводской окраской. Через слуховое окно было видно, как оранжевые машины полукольцом располагались около дома, в стороне стоял возбуждённый Никита, он что-то говорил и постоянно жестикулировал. Но, что он говорил, было не слышно.