– Любил дворник покойницу, – со вздохом, налегая на «о» говорила женщина крупного телосложения и очень добрым лицом. – Я-то уж знаю.
– Знамо, что-то было, раз охраны не побоялся, – поддакнула худенькая.
– А новый хозяин с размахом, – проговорила Чугуниха, – Никита на них с кулаками, а он ему раз и сто рублей в карман, знай наших. А тот взял,… не побрезговал, а сделал вид, что не заметил,… хитрюга.
– Не брал он,… просто не видел как ему сотку охранник в карман сунул, – заметил сипатый.
– Понятно, что не заметил, кто ж от сотки откажется, – опять встряла Чугуниха. – И, поверьте моему слову, бабоньки, умершая хозяйка дома колдунья была, вот те крест. – И она мелко перекрестилась.
– Что-то не слыхать было, – засомневался обладатель сипатого голоса.
– Это вам не видать, а моему зятю, ой как видать, – пошла в атаку Чугуниха. – Как ни подъедет к дому, так два колеса обязательно проколят и никого… Вот так-то! Милиционер молоденький приезжал разбираться, на коленях с лупой землю рассматривал и никаких следов. А кто следов не оставляет, сами знаете… – и она подчёркнуто снизила голос, – только нечистая сила,… вот.
Спорить с ней никто не стал. Все смотрели на работу погрузчика и не заметили, как бесшумно выкатилась со двора чёрная иномарка.
Глава 24. Зыбкий след
Когда Белянка и Смуглянка ждали на склоне Белой горы Василия, Пегас с Мухой беседовали в Глебучевом овраге, капитан Сорокина молча пролистывала старые дела, пытаясь понять, кто из ребят может быть вовлечён в криминальный бизнес.
Неожиданно дверь открылась и вошёл возбуждённый Митин.
– Есть новости? – спросила капитан.
– По проколотым шинам новостей нет, думаю что и не будет.
– Что так?
– Главную привязку – дом под черепичной крышей, откуда могли совершаться какие-либо действия, сломали. Я успел к шапошному разбору. При мне грузили остатки мусора в самосвалы, то есть всё, что от него осталось.
– Не густо, – сказала Сорокина… – а чего весёлый такой?
– Не совсем же я пустой приехал,… Марь Васильна.
– Тогда говори.
– Когда я увидел работающую технику во дворе, я сразу понял, что с проколотыми шинами наступил швах… Дом – была моя последняя зацепка. Больше проколы делать неоткуда.
– А почему именно дом? Как ты связываешь дом и проколы?
– Я вспомнил, как мы в детстве делали арбалеты.
– Что из того,… делали вы арбалеты с друзьями или нет?
– Я подумал, что при помощи такого арбалета, можно запросто продырявить колесо, тем более, я тогда у сторожа выяснил, что все проколы были сделаны в борт покрышки, то есть с боку, а не в протектор и именно со стороны дома. У колеса на прокол – это самое уязвимое место.
– Тогда почему эти стрелы от арбалета в колёсах не обнаружены? – спросила капитан.
– Я знал, что вы зададите мне этот вопрос, – сказал Юра и торжественно выпалил, – мы в детстве, чтобы не бегать за стрелами иногда привязывали к ним тонкую леску. За эту леску и возвращали стрелы назад. Вот я и подумал, что в сенцах, или в слуховом чердачном окне, обязательно должны остаться обрывки лески или нитки. У нас леска часто путалась и мы её просто обрывали. Только теперь эту версию не проверишь.
– Жаль, Юра, что эта мысль пришла тебе в голову только сейчас, версия правдоподобная, а сама подумала: «Толковый,… не зря на него положила глаз Муза Карповна». – Вот видишь, младшой, покопался в своём детстве, кое – чего вспомнил и на деле применил, это похвально…
– Не применил, товарищ капитан, а хотел применить…
– Нет, Юра, применил,… применил, времени не хватило для реализации задуманного. Только по глазам вижу, что ты мне не всё сказал, говори уж,… чего там, – и она, поправив волосы, приготовилась слушать.
– Не знаю, как и сказать, Марь Васильн. В общем, не стал я к дому подходить, тем более, что процесс погрузки был в самом разгаре, а встал за угол и вижу, как из Глебучего оврага за погрузкой мусора в самосвалы тайно наблюдают двое мальчишек. И кто же, вы думаете, это был?
– Не говори, Юра, загадками, право как ребёнок, – сдвинула брови Мария Васильевна. – Откуда ты взял, что они таились. Да разве мало мальчишек наблюдают за работой, особенно за сломом!
– Там, Марь Васильн, никто никого не прогонял, другие люди тоже смотрели, а эти таились.
– Тут ты молодец, а дальше что?
– Я увидел, что они с интересом наблюдают за двором и, как мне показалось, остались очень недовольны увиденным, то есть ликвидацией дома. Вот такой факт.
– Впечатление может быть обманчивым, – заметила Мария Васильевна.